Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Во время трапезы граф Эстерхази галантно ухаживал за дамами и развлекал их светской беседой, чтобы те немного отвлеклись от ужасов войны.
— Я распорядилась, вам отведут бывшую спальню императрицы Зизи, — вполголоса сообщила Илона, когда граф в очередной раз рассказывал что-то пустяшное и весёлое. — Там очень красиво и удобно.
— Я не сомневаюсь, спасибо, — ответила Маренн, чувствуя растерянность, — но я не императрица. Я бы обошлась комнатой поскромнее.
* * *
Мягкий желтый свет двух высоких ночников на бронзовых подставках слабо освещал затянутую кремовым шелком спальню императрицы. На кровати под пологом из жёлтого бархата, наполовину поднятым, поблескивали вышитые золотом подушки и покрывало. Тонкий тюль занавески шевелился от лёгкого ветерка, задувавшего в окно, чуть приоткрытое для того, чтобы проветрить помещение, где давно никто не жил. Зизи не была здесь уже почти полвека, но в комнате всё равно витал приглушённый аромат крепко настоянного зелёного чая, которым императрица каждое утро увлажняла волосы, чтобы они оставались такими же прекрасными, длинными и густыми долгое время.
Портрет самой Зизи — эту неизменную принадлежность каждой комнаты, каждого зала в Гёдёллё — Маренн увидела сразу, только войдя в опочивальню. Он висел напротив большого, обрамленного позолоченной рамой зеркала, так что казалось, что не одна Зизи присутствует в спальне, а две, и смотрят друг на друга. Зизи была изображена с распущенными по плечам волосами, в темно-зелёном охотничьем костюме. С первого взгляда бросалось в глаза, что художник изобразил императрицу похожей на античную богиню, Диану-охотницу. Видимо, в знак того, что красота её вечна и неподвластна времени.
Все эти детали, вместе взятые, наверное, и создавали ощущение, что здесь до сих пор присутствует частичка души императрицы — что-то неуловимое, но очень важное, свидетельствующее о её неувядаемом очаровании и славе.
Илона жестом пригласила Маренн в опочивальню:
— Прошу, входите, ваше высочество. Не нужно смущаться, ведь здесь всё принадлежит вам. Не думайте, что зашли в чужую комнату. Эти апартаменты давно ждут новую гостью.
Илона открыла дверь в соседнее со спальней помещение, зажгла свет, и он мгновенно отразился во множестве зеркал, украшавших ванную:
— Несмотря на то, что мы старались сохранять обстановку, соответствующую временам императрицы, здесь всё обустроено по последним требованиям цивилизации — ванная с горячей водой, все удобства.
Выйдя из ванной, графиня Дьюлаи подошла к старинному дубовому шкафу, украшенному перламутровыми инкрустациями:
— Ночная одежда здесь. Не беспокойтесь — в шкафу не то, что носили в прошлом веке, — улыбнулась она. — Конечно, мы сохраняем вещи императрицы для истории, но они лежат в другом месте, а здесь — полный современный набор, всё, что нужно современной даме. Я распорядилась принести это сюда, когда узнала о планах свёкра пригласить вас на престол, — призналась Илона. — Как чувствовала, что потребуется.
Она показала на позолоченный ажурный столик перед портретом Зизи:
— Есть даже телефон. Он исправен. Не знаю, сможете ли вы связаться с Германией. Скорее всего, нет. Но если вам понадобится, я точно знаю, что позвонить в Германию возможно из кабинета свёкра. Думаю, это неудобство для вас временное. Раз немцы уже на подступах к Будапешту, то скоро они должны всё наладить, — Илона грустно улыбнулась и повернулась к гостье, продолжавшей растерянно обводить взглядом комнату.
— Я все-таки не хотела бы оставаться здесь. Мне как-то неловко, — призналась Маренн. — Я благодарна за ваше гостеприимство, графиня, но всё-таки предпочла бы занять спальню попроще. Поймите меня правильно, хоть я и родилась правнучкой императрицы, но давно не жила в таких условиях. Скажу прямо — вообще почти не жила, разве что в детстве, и ещё во Франции, в Версале.
— Как пожелаете, ваше высочество, — Илона склонила голову, соглашаясь, — но мы сочли бы невозможным для себя не предложить принцессе фон Габсбург опочивальню, принадлежавшую её предкам. В замке есть несколько гостевых спален. Они тоже весьма удобны, и я сейчас распоряжусь, чтобы их показали вашему высочеству. Если ваше высочество соизволит подождать…
— Да, конечно, — Маренн с радостью согласилась на её предложение.
— Тогда с вашего позволения…
Илона исчезла за дверью, а Маренн, оставшись одна, расстегнула китель и опустилась в кресло рядом с кроватью. Правнучка императрицы подняла голову, силясь рассмотреть живопись на стенах и потолке, но из-за полумрака это плохо удавалось. Ночники освещали только портрет императрицы и были слабым подспорьем для осмотра остальной комнаты, а столп света из открытой двери ванной позволял хорошо видеть только детали камина, встроенного в стену напротив. На камине красовался барельеф — герб Габсбургов. Тонкий слой красок на гербе, искусно наложенных мастером, ярко переливался в электрическом свете.
«Никакой романтики», — подумала Маренн, но, оглянувшись, нашла более приятное зрелище — сквозь незашторенное окно был виден ярко-белый диск луны, пробивавшийся через облака на тёмно-синем небе. Это создавало атмосферу таинственности, и вот среди тишины, царившей в комнате, вдруг начали пробиваться тихие звуки, напоминавшие отдаленное эхо охотничьих рогов. Наверное, Маренн слышала это потому, что знала — вокруг Гёдёллё раскинулись отличные охотничьи угодья. Как же императорской семье без охоты!
«В Баварии, откуда происходила Зизи, наверное, тоже любили охоту», — предположила Маренн и живо представила, как юные принцессы, четыре дочери баварского герцога фон Виттельсбаха, танцуют в лесу под сенью листвы. То были времена наивных, но сильных страстей, когда женская красота превозносилась поэтами, а европейских императриц и королев уподобляли небесным светилам. Всё это закончилось вместе с Первой мировой войной. Наступил период революций, когда с наивностью Европы было покончено навсегда, а заодно — и с прекрасными императрицами тоже.
Современность резко напомнила о себе, когда телефон на золотом ночном столике вдруг ожил, переливчато зазвенев. «Кто бы это мог быть?» — Маренн встала, подошла, сняла трубку:
— Я слушаю, — а в следующее мгновение с удивлением и радостью услышала голос Джилл:
— Мама, мамочка! Здравствуй, мамочка! Бригадефюрер сказал, что я могу позвонить тебе, и приказал связисту соединить. Я так рада тебя слышать!
— Я тоже рада, дорогая, — улыбнулась Маренн.
«Илона была права, — подумала она. — Немцы быстро справляются с задачами. Только началась оккупация, а связь уже работает, причем отлично».
— Как у тебя дела, дорогая? — спросила она дочь. — Как ты себя чувствуешь?
— Все хорошо, мамочка. Я здорова, — ответила Джилл, и голос её прозвучал настолько четко, что можно было подумать, она находится рядом. — Собственно, я звоню тебе, чтобы сказать то, что Вальтер просил меня, — Джилл понизила голос. — Отто сегодня тоже отправился в Венгрию. Так что он тоже будет там, где ты. Вальтер сказал, что ты должна знать об этом.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
