Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
На шлюпках добрались до берега, высадились. Русских уже заметили, путникам навстречу торопился бойкий старичок, улыбался беззубым ртом, махал руками. Дед был седой как лунь. Две длинные грязно-белые косы доставали до пояса, а серые глаза хитро щурились.
— А вот и мой знакомый, — сказал толмач, улыбнувшись. — Тот еще плут.
— Вуща вэла, Алекша-урт! — прошамкал старик, улыбаясь Рожину беззубым ртом. Затем оглянулся, стрельнув взглядом по стволам стрелецких фузей, на мгновение задержался на пресвитере, поздоровался и с остальными, но уже без улыбки. — Вуща вэлаты.
— И тебе здравствуй, Кандас-ики, — ответил Рожин.
— Жачем идешь, Алекша-урт? Видишь, Аш жлая. Река тебя домой хонит! Шлушай Аш, Алекша, домой ходи!
— Неможно нам домой, ики, — ответил на это толмач. — Давай, на постой нас определи, завтра утром уйдем.
— Вижу, по-нашему лопотать ты горазд, братец, а крещен ли? — всунулся пресвитер, черной скалой над старикашкой нависши, так что остяк отшатнулся даже.
— Да, да, — дед затряс головой, вцепился толмачу в руку, поспешно потащил его к своей избе, подальше от грозного православия. — Ходи, ходи, Алекша. Аш жлая, утром добрая будет…
— Эй, дед Кандас, а где народ-то? — окликнул остяка Мурзинцев.
— На пан ушли хоринх брать. Вще вжяли. Коней вжяли, шобак вжяли, юрты вжяли. Баб оштавили. Бабы пырищ шмотрят.
— Мужики на рыбный промысел на все лето уходят, пока стерлядь да осетр идет, — пояснил Рожин. — Бабы на хозяйстве остаются, за детьми и скотиной смотрят.
— Чего ж баб не видно?
— Попрятались от чужих.
Кандас с толмачом уже добрались до жилища старого остяка, но дед тащил Рожина дальше. За избой стоял сруб поменьше, туда Кандас и направлялся.
— В дом нет, — тараторил он и кивал головой. — Девка тяжелая, шегодня рожать, жавтра рожать, в дом нет!..
— Смотри-ка, никак младший твой женился? — спросил Рожин, внимательно глядя на старика.
— Привел еви, шказал, жена будет. Калым отнеш. Коня отдал, пять шкур оленя отдал, пять амп-пырищ… щенков отдал. Дорогая еви вышла, но родит шкоро. Буду внука учить важан вяжать, черкан штавить, шоболь брать, птишу брать, ш конем говорить…
— Да понял я, понял, — с улыбкой ответил Рожин, протискиваясь в узкий дверной проем. — Ты бы нам, милостивый хозяин, пожрать чего-нибудь сообразил.
— Нярху дам, шушак дам, — пообещал Кандас, торопливо пропихивая сотника следом за толмачом, затем от двери отошел, дождался, пока все путники в избу войдут, убежал за едой.
Убранство горницы разнообразием не отличалось. Посреди располагался закопченный комелек, при нем горка дров. Вдоль трех стен тянулись лавки, в дальнем углу стоял пасан — небольшой столик на коротких ножках. Там же висела на стене старая изношенная шуба-сах из лосиной шкуры, под ним валялись стоптанные пимы. Еще имелось вместительное деревянное корыто, такое, что в нем человек искупаться мог, рядом лежал ковш. И все.
Отец Никон, заложив руки за спину, медленно побрел вдоль стен, придирчиво изучая грубые бревна и качество конопатки щелей. Лис с Недолей принялись растапливать очаг.
— Пустовато для амбара, — заметил Мурзинцев, оглянувшись на Рожина.
Толмач усмехнулся, ответил тихо, чтоб пресвитер не услыхал.
— Это не амбар, Анисимович. Это мань-кол. Старый пройдоха наврал нам про супоросую невестку. Такие избушки остяки ставят для своих баб, чтоб они тут жили, когда у них нечистые дни или роды на носу. Ежели б девка на сносях была, то она как раз тут теперь обитала бы. Кандас нас сюда запихал, чтоб отец Никон в избе не кинулся пуб-норму ломать да идолов жечь…
— Это чего такое? — не понял Мурзинцев.
— Пуб-норма — это полка такая в красном углу, на которой болваны духов-обережников расставлены. Кандас сейчас, поди, с полки этой болванов прячет.
Мурзинцев пожал плечами.
— Да и ладно, — сказал он. — Я ему и за эту крышу благодарен.
Огонь в камельке разгорелся, потянуло теплом. Путники начали раздеваться, развешивать по стенам одежду, у очага расставлять обувку. Вернулся Кандас, неся стопкой составленный сотик с малосольной стерлядью и берестяной кузовок с лепешками.
— Это что? — спросил пресвитер, указывая на лепешки.
— Остяцкий хлеб, — ответил Рожин. — Местные корень сусака летом собирают, сушат, зимой толкут в муку и лепешки пекут. Не барская снедь, но есть можно.
Отец Никон взял одну, рассмотрел со всех сторон, понюхал. Стрельцы с нетерпением ждали его вердикта. Пресвитер вздохнул, лепешку перекрестил, коротко прочитал молитву, и путники накинулись на еду.
Пока отец Никон молился, Кандас поглядывал на него с опаской, выказывал беспокойство, словно оказался там, где быть не должен, и, как только пресвитер закончил, заторопился на выход.
— Алекша, Кандаш ходить надо. Девка тяжелая, — прошамкал он.
— Погоди, хозяин, вопрос к тебе есть, — остановил его сотник. — Не видал часом на реке дощаник с парусом?
— Аш большой, много лодок ходит, — старик закивал головой. — Вчера видал, жа вчера видал, теперь вы ходить…
— Да я тебя не про ваших рыбаков спрашиваю. Вогулы на дощанике проходили?
— Аш большой, вщем хватит. Чужые ходят, как ужнать?
— Тьфу! — сотник в сердцах сплюнул.
— Вот же лиса! — Рожин улыбнулся, глядя на старика. — Кандас, говори прямо, был Агираш?
На мгновение лицо старика застыло, но тут же снова расплылось в улыбке.
— Аш большой, лодка ближко идет, далеко идет. Вогул, оштяк, роша, как ужнать? Агираш, не Агираш — не видно кто.
— В общем так, Анисимович, — Рожин обернулся к сотнику. — Из этой ахинеи заключаю, что Агираш проходил, но тут не тормозился. Больше мы ничего не узнаем.
Сотник кивнул, но тут заговорил Семен Ремезов:
— А скажи, дедушка Кандас, не доводилось тебе манг-онты находить?
— Был манх-онт. Шераш-ех-роша пришел, ему ждал. Пыг калым шобирать.
— Был у него бивень, купцу продал, набрал добра всякого сыну на выкуп за невесту, — пояснил толмач.
— А рог один был? Или с черепом? Мне бивень не нужен, мне на череп бы глянуть.
Старик посмотрел на парня озадаченно, перевел взгляд на Рожина, спросил на родном языке:
— Хуты лупл?
— Он спрашивает, манг-онт один был или с мертвой головой, — толмач постучал по лбу пальцем.
— Один, один, — остяк снова заулыбался. — Мертвая холова нет.
— Дедушка Кандас, а видал ты тех, кто эти рога носит?
— Шам нет. Дед мой видал. Мув-хор жвать. Хде Аж няхань, там на дне мув-хор ходит, воду крутит.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
