— Не могу сказать, что так уж хорошо. Нет. — Он взглянул на Розу и Питера, которые почти скрылись в густых зарослях малинника — Они держатся отдельно, это семейство. Не то чтобы недружелюбно, но на расстоянии.
— А местные их уважают?
— Почему нет? Налоги они платят исправно. Дети посещают школу. — Палец, которым он поманил ее поближе к себе, напоминал вареную сосиску. — Нет закона, запрещающего вступать в партию любителей животных.
Вики скрыла улыбку. Партия любителей животных — вот какова была здешняя концепция.
Кляйнбайн наклонился вперед, вся его поза говорила о том, что он хочет поделиться с ней каким-то секретом.
«Вот сейчас все и выяснится», — с замершим сердцем подумала Вики.
— Вы остановились у них, поэтому должны это знать.
Женщина тряхнула головой, пытаясь сохранить на лице слегка смущенное выражение.
— Знать что именно?
— Эти Хееркенсы…
— Да?
— Все их семейство…
Теперь она сама невольно подалась вперед.
— … они…
Их носы уже практически соприкасались.
— … знаете ли, нудисты.
Вики моргнула и отпрянула, моментально лишившись дара речи.
Фредерик Кляйнбайн также отодвинулся и мудро кивнул, его двойной подбородок торжественно колыхался сам по себе, словно подчеркивая значение сказанного.
— Но в присутствии кого-либо они всегда одеты. — Тут все его лицо сморщилось в блаженной улыбке. — Как жаль, не правда ли?
— Как вы узнали об этом? — наконец удалось вымолвить Вики.
Палец-сосиска снова покачался перед ее носом.
— Я вижу признаки. Незаметные с виду признаки. Осторожные люди эти Хееркенсы, но иногда где-то все же мелькает обнаженное тело. Вот почему они держат больших собак — предупреждать их, когда подходят посторонние, чтобы они успели одеться. — Он пожал плечами. — Все знают об этом. Большинство считают, что нагота — это грех, и стараются обойти их ферму, чтобы избежать встречи с Хееркенсами. А я нет. Я говорю, какое мне дело до того, что они делают на своей собственной земле? — Кляйнбайн махнул рукой в направлении кустов малинника. — Дети довольны. Что еще имеет значение? Кроме того, — и на этот раз его улыбку сопровождало несомненно похотливое подергивание выразительных бровей, — тела у них очень красивые.
Вики не могла с ним не согласиться. Стало быть, окружающие думают, что Хееркенсы — нудисты, вот оно как. Она сомневалась, что местные обыватели были способны придумать более удачное объяснение. То, что люди видят, в то они и верят, а люди, высматривающие плоть, вряд ли обнаружат мех.
«И чертовски легче поверить в существование нудиста, чем вервольфа. За одним исключением, — напомнила она себе, ощутив вес второй серебряной пули, оттягивающей ее сумку, — этот предмет не увязывается с концепцией о партии нудистов».
Хотя джип его племянника все еще стоял на подъезде к дому, самого Марка нигде не было видно. Карл сидел за кухонным столом, уронив голову на руки, благодарный провидению за то, что может побыть в одиночестве. Мальчик был единственным сыном его единственной сестры, плотью от его плоти, кровью от его крови и единственным оставшимся у него родственником. Семья должна быть более важной, чем собственное мнение.
«Является ли грехом, — вопрошал самого себя старик, — что я не могу отыскать в своем сердце чувства привязанности к Марку? Что этот человек ему, по совести говоря, вообще не нравится? »
Для Бьена не было секретом, что его дом использовали в качестве некоего убежища. По какой же другой причине племянник, которого он не видел годами, внезапно появился на его пороге и остался здесь на неопределенный срок? Мальчик — вернее сказать, мужчина — был закоренелым грешником, в этом у старика не было ни малейшего сомнения. Но он также был членом его семьи, и этот факт перевешивал все остальное.
Возможно, Господь послал Марка сюда именно сейчас для того, чтобы этот грешник был спасен. Карл вздохнул и потер большим пальцем круглый отпечаток на столе от кофейной чашки. Его жизненный путь близится к концу, а Господь требует от него так много.
«Должен ли я спросить Марка, где он пропадает по ночам? Имею ли я достаточно сил, чтобы перенести то, что узнаю?»
7
— Это наши южные поля, это — территория заповедника, мистер Кляйнбайн живет вот здесь, а тут — владения старика Бьена.
Питер склонился к своему наброску и провел на земле еще три линии.
— У тебя дорога к школе изгибается, — заметила Роза, опершись на его плечо.
— Там ведь на пути скала.
— Так и нарисуй ее здесь…
Девушка стерла ладонью нарисованную братом дорогу и провела указательным пальнем свой вариант. Питер фыркнул:
— Тогда дорога изгибается под неправильным углом.
— Не совсем так. Она все равно идет отсюда вниз…
— Вниз, но не в том направлении, — не унимался ее брат.
— Это не так!
— Нет, так!
Рты и пальцы обоих были испачканы ягодным соком, и Вики изумилась, как быстро эти двое из взрослых превращаются в детей. Она, вернувшись от мистера Кляйнбайна, расставшегося с ней с многозначительными подмигиваниями и намеками, решила не открывать молодым Хееркенсам, что их сосед думает, что они — нудисты. Женщина пока не решила, поведает ли об этом их дяде Стюарту; главным образом потому, что сомневалась, что это тронет его хотя бы в малейшей степени.
— Перекресток должен быть в этом месте!
— Вовсе нет!
— А я говорю — да!
— Не имеет значения, — произнесла Вики, резко прекращая их споры. Вервольфы, как она поняла, наблюдая за тем, как дети рисуют владения окружающих их соседей, были не слишком искушены в составлении карт. Хотя, возможно, они знали каждый куст и каждый столб в изгороди на своей территории. Размеры, которые вычерчивал Питер, не соответствовали тем, которые запомнила Вики. Она нахмурилась и в очередной раз поправила съехавшие очки. — Насколько я могу предположить, там стоит дерево. В том месте, где я наконец вышла из леса.
— Но почему же вы не пошли обратно по своему следу? — спросила Роза, все еще недоумевавшая по этому поводу, несмотря на предоставленные ей объяснения.
Вики вздохнула. Оборотни к тому же испытывали определенные трудности, пытаясь осознать слово «заблудиться».
Прежде чем они смогли заново поднять тему возможности возвращения по следу, маленькая черная головка высунулась из-под руки Вики и на сцене появился Тень, предпринявший попытку получше рассмотреть, что здесь происходит.
Питер схватил его за загривок и оттащил назад.
— Убирайся отсюда, ты все только испортишь.
