— Ну что ж, все вроде складывается, — сказал Грийер, закончив разговор. — Репутация инспектора Кхана себя оправдывает.
Они проехали сквозь сердце Южного Бомбея, трущобы Дхарави. Тут и там мелькали костры — бродяги жгли мусор; вместо фонарей трущобы освещались бесконечными гирляндами голых лампочек. Затем миновали шумные, кишащие такси улицы района Дадар и Лоуэр-Парел и въехали в узкие переулки Нагпады.
Автомобили они припарковали в квартале от полицейского участка и дальше пошли пешком. Инспектор Кхан встретил их в холле и провел в тесную комнатку, заставленную металлическими письменными столами и книжными полками, тянувшимися от стены до стены. Он попросил Дипака показать ему оборудование. Агент открыл рюкзак и продемонстрировал крошечную видеокамеру, замаскированную под шариковую ручку, и аудиопровод, который нужно было приклеить к животу. Кхан одобрительно кивнул, достал из кармана конверт и вручил его Дипаку.
— Двадцать тысяч рупий, — объявил он. — Номера переписаны, информация у меня в ноутбуке.
Дипак передал конверт Джеффу, тот достал свой блокнот и пересчитал купюры.
— Понятые скоро будут здесь, — продолжал инспектор. — Мои люди все еще не знают деталей. Я запру дверь. Выходим без четверти десять.
Дипак прикрепил провод на место и сунул ручку в нагрудный карман. Томас подумал, что все выглядит совершенно естественно.
Понятые прибыли вскоре после девяти. Оба были индийцами, и обоим было около тридцати лет. На ломаном, но вполне внятном английском мужчина представился как Кави. Его спутницу звали Мира. Рашид затараторил на хинди, вводя их в курс дела.
Наконец Грийер взглянул на часы.
— Почти пора, — сказал он. — Обычно перед началом операции я читаю молитву. Вы не возражаете?
— Конечно нет, — заверил Томас. — Я вырос в католической семье.
Закрыв глаза, Грийер быстро помолился, прося удачного исхода операции. В дверях появился инспектор Кхан. Он позвал всех в фойе и представил своим людям. Как он и говорил, в группе захвата было шесть констеблей. Все были вооружены деревянными дубинками, лати; кроме того, у двоих имелись почти антикварные карабины.
— Мы будем ждать на Белласис-роуд, пока Дипак не подаст сигнал — пропущенный звонок, — громко сказал инспектор. — До этого никто не двинется с места. Я поеду в головной машине. Если кто-то сунется вперед меня, сдаст значок. Всем все понятно?
Невнятный ропот был ему ответом. Полицейские, одетые в форму цвета хаки, заметно нервничали. Двое из них то и дело поглядывали на Томаса и Джеффа, не особенно пытаясь скрыть презрение.
Кхан обвел глазами каждого из полицейских:
— Не важно, откуда вы родом, и не важно, как вы относитесь к вешья. Представьте, что девочки, которых вы собираетесь спасать, ваши собственные дочери. И делайте свою работу. Есть вопросы?
Вопросов ни у кого не было.
— Тогда пошли, — сказал инспектор.
Глава 9
Мы переправились на ту сторону
этого мрака,
Зажигающаяся Ушас создает
(свои) знаки.
Ригведа
Мумбай, Индия.
В десять часов вечера дверная ручка комнаты на чердаке снова повернулась. На этот раз Сумира пришла за ней. Ахалья села на кровати. Ее волосы были растрепаны, а лицо опухло от слез. Зиты не было всего двадцать минут, но Ахалье они показались вечностью.
Как и накануне, Сухир появился неожиданно и увел Зиту с собой. Ахалья не удивилась. Весь день сердце ее сжималось от ужаса — она знала, что страшный час скоро настанет. Обещания баба не могли спасти Зиту от борделя.
— Пошли, — сказала Сумира и взяла Ахалью за руку. — Ты нужна для клиента. Тебе не следует выглядеть такой грустной.
«Значит, сегодня меня тоже продадут», — подумала Ахалья. Ей вдруг стало холодно.
Она опять облачилась в свой прекрасный наряд, призванный соблазнять и завлекать, и вслед за Сумирой спустилась по лестнице. По дороге она пыталась как-то подготовить себя к тому, что сейчас ее коснутся руки незнакомого мужчины. Лишь одна вешья, самая старшая и самая некрасивая, стояла в коридоре. Она проводила Ахалью взглядом. Большая часть комнат для утех была занята. Ахалья замирала возле каждой двери, стараясь среди привычных похотливых звуков расслышать голос Зиты. Руки ее невольно сжимались в кулаки. Как они могут делать с ней такое? Ведь она совсем еще ребенок!
Мужчина, сидевший на диване в холле, был молод и бородат. Сухир встал возле противоположной стены и повернул выключатель. Как всегда, яркий свет ослепил Ахалью.
— Настоящее чудо. — Мужчина встал и подошел к ней. — Сухир, у тебя всегда есть чем удивить.
— Она твоя за десять тысяч.
— Так дорого, друг мой? Сколько раз она была с мужчиной?
— Только два раза. Она еще совсем свежая.
«Значит, Прасад сохранил все в секрете, — мрачно подумала Ахалья. — Сухир понятия не имеет, что его сын спал со мной каждую ночь на протяжении всей недели».
Мужчина обошел Ахалью кругом и снова остановился перед ней. Она старалась не смотреть ему в глаза.
— Беру, — наконец заявил он. — Но я хочу пойти в верхнюю комнату. Она удобнее.
— Конечно, — согласился Сухир. Он взглянул на Сумиру, и она неслышно выскользнула из комнаты.
Мужчина передал владельцу борделя пачку рупий и взял Ахалью за руку.
— Пойдем, принцесса, — шепнул он.
Ахалья вздрогнула и молча последовала за ним. Все двери в коридоре, кроме одной, были закрыты. Никаких следов Зиты не было.
Когда они вошли в комнату на чердаке, Сумира как раз поправляла простыни. Она взбила подушки и отошла от кровати. Сухир пожелал бородатому приятно провести время и закрыл дверь снаружи.
Мужчина жестом показал Ахалье, чтобы она села на кровать, и достал мобильный телефон.
— Минутку, — сказал он и нажал на кнопку. Потом поднес телефон к уху, немного послушал и нажал отбой. — Никого нет дома.
Ахалья присела на постель и уставилась на простыню. Сейчас он расстегнет штаны и погладит ее по лицу, как Шанкар. А потом скажет, чтобы она раздевалась. Но бородатый повел себя по-другому.
— Как тебя зовут? — ласково спросил он.
Вопрос пронзил Ахалью как нож. Ее имя. Дар отца. Оно означало «отсутствие несовершенства». Ее тезка была идеалом женской красоты, целомудренной женой великого мудреца, которую соблазнил бог Индра; муж проклял ее за неверность. Сходство между ее судьбой и судьбой Ахальи из Рамаяны было очевидным, но имелось одно существенное различие: обращенная в камень Ахалья в конце концов оказалась спасена.
— Меня зовут Дипак, — сказал он.
Ахалья снова промолчала.
— Я не причиню тебе вреда.
