Книга Как побороть застенчивость - Филип Зимбардо

Если бы мы имели возможность за день до преступления проинтервьюировать тех, кто общался с людьми, которые назавтра совершат неожиданное убийство, то что бы, вы думаете, они сказали? Уверен, мы бы услышали, что это милые люди, с ними легко и приятно иметь дело в классе, на службе или дома. Они бы наверняка заслужили высший балл за покладистость, дисциплинированность и послушание. Эти застенчивые молодые люди никогда не поднимают шума. Застенчивые ученики в классе не безобразничают, их никогда не считают чрезмерно подвижными. Они знают свое место, делают то, что от них требуется, и подчиняются всем правилам и инструкциям.

Именно на таком подчинении основаны все репрессивные формы общественного и государственного устройства. В немалой степени все активные участники процесса социализации (в частности, родители и учителя) неосознанно готовят подрастающее поколение к принятию существующего миропорядка и структур власти. Они, по сути, выступают двойными агентами, проповедуя идеалы свободы и развития, но на самом деле формируя страх перед «слишком раскованным» поведением, перед опасностью, подстерегающей тех, кто «высовывается».

Тысячи обследованных мною застенчивых людей утверждали, что носители власти в силу своего общественного положения повергают их в смущение. Иными словами, застенчивые выработали в себе привычку бояться властей предержащих. Не уважать и не высоко ценить, а именно бояться. Застенчивые никогда не решаются бросить вызов тому, кто внушает им страх. По крайней мере они не пойдут на это открыто, публично. Они ведут себя подобно юной Кэрол Бернет. (Актриса вспоминает: «В школе я была хорошей ученицей и очень тихой, я всегда слушалась учителей и уважала их».) Такие люди, если они сталкиваются с несправедливостью, уходят в молчаливую оппозицию, объединяясь в безмолвное большинство.

Из застенчивых детей, которых видно, но не слышно, они вырастают в застенчивых взрослых, которых и не видно, и не слышно и которые не доставляют беспокойства какой бы то ни было власти. Большинство родителей не огорчает, если их дитя застенчиво; думаю, для них это даже предпочтительнее, чем бойкий и независимый ребенок; они начинают тревожиться, только если сын или дочь чересчур застенчивы. Так начинается путь мистера Застенчивого к титулу «Достойный гражданин». Такой стиль натаскивания определенной части общества на подчинение другим находит воплощение в классовой и кастовой политике во многих странах.

Согласно блестящему наблюдению Эриха Фромма, тоталитарные режимы вроде гитлеровского воцаряются там, где народ готов поступиться свободой ради собственной безопасности. Когда свобода начинает вызывать опасения, то передача ее лидеру в обмен на безопасность кажется удачной сделкой. Власть диктатора определяется количеством людей, готовых пожертвовать свободой во имя иллюзии безопасности. Застенчивых свобода не устраивает из-за ее неупорядоченности, из-за того что она сопряжена с персональной ответственностью, необходимостью проявлять инициативу, а не подчиняться и ожидать. Роли лидера или оппозиционера застенчивый человек предпочтет роль ведомого.

Любая репрессивная общественная система обретает власть прежде всего за счет того, что отвращает народ от естественной власти сообщества равноправных граждан. Людей приучают не доверять друг другу, а также хранить верность идеологии, а не живым людям. Эту тактику («разделяй и властвуй») в полной мере использовали китайские коммунисты в отношении американских пленных в Северной Корее, когда пытались воздействовать на их психику. Даже в нашей бутафорской тюрьме в Стэнфорде сопротивление заключенных подавлялось внесением в их ряды раскола: одним были предоставлены некоторые привилегии, тогда как другие были лишены элементарных прав. Те, кто обладал привилегиями, готовы были отчаянно отстаивать любую власть, гарантирующую им преимущества.

Еще один способ утверждения власти – культивирование эгоизма и инстинкта самосохранения. Заставляя нас погрузиться в собственные проблемы, социальный миропорядок не оставляет нам возможности проявлять внимание к ближним. Но ведь только приняв на себя ответственность за благополучие и счастье других, мы обеспечиваем этим самих себя.

Опыт работы в клинике застенчивости убедил меня, что застенчивые мужчины и женщины обычно избегают ответственности, уклоняются от рискованных шагов, сдерживают естественные проявления жизненных сил. Запершись в клетку самосозерцания, они перестают прислушиваться к тому, что говорят и чувствуют окружающие их люди. Они почти не замечают чужих слез и страданий, поскольку проблема собственного благополучия затмевает для них все. Когда человек укрывается за щитом пассивной анонимности, он приносит в жертву не только свободу, но и волю к жизни. От него легко добиться слепого повиновения и рекрутировать его в армию сторонников любого массового движения.

Каждый из нас хочет жить полной жизнью. Но для этого мы должны идти на риск, с которым связана свобода, должны разрушить тюрьму, в которую себя заключили, решиться вступить в новые дружеские отношения, искать и найти свою любовь. Это совсем не просто. Но есть такие средства, которыми каждый может воспользоваться для этих целей; существуют определенные социальные навыки, которые мы можем освоить; есть особые способы помощи людям, страдающим застенчивостью. Обо всем этом мы расскажем во второй части книги.