Отужинав, мы расположились в креслах у полыхающего в камине огня. Холмс был занят изучением монографии о ранних елизаветинских тайнописях. Что касается меня, то я развлекал себя чтением куда более прозаическим: в моих руках был экземпляр «Ивнинг стэндарт». Я неспешно листал газетные страницы, будучи уверенным: ничто не заставит нас выйти на улицу в столь жуткую погоду.
Стоило мне только об этом подумать, как Холмс поднял голову, отложил в сторону книгу и произнес:
– Уотсон, только что перед нашим домом остановился экипаж. Похоже, к нам посетитель. Я сам его встречу и провожу сюда. Не стоит беспокоить служанку в столь поздний час.
– «Его»? – переспросил я.
– Ну да, его. Нисколько не сомневаюсь, что это мужчина. Слышали, как грохнула дверь экипажа? Женщина вряд ли захлопнула бы ее с такой силой.
Признаться честно, я слышал лишь вой ветра в трубе да дребезжание стекол в оконных рамах, однако меня нисколько не удивило, что Холмсу удалось различить среди этого шума другие, донесшиеся издалека звуки. Я еще не встречал человека, который бы смог сравниться с моим другом остротой слуха.
Великий сыщик вышел из гостиной и вскоре вернулся в сопровождении низкорослого, крепко сбитого бородача, столь коренастого и широкого в плечах, что он показался мне квадратным. По бушлату и фуражке я заключил, что это моряк. Когда Холмс представил его, я понял, что не ошибся.
– Знакомьтесь, Уотсон, перед вами капитан Ганс ван Вейк, – промолвил мой друг и, повернувшись к нашему гостю, добавил: – Прошу вас, сэр, присаживайтесь.
Ван Вейк снял фуражку, обнажив шевелюру столь же пышную и седую, как и борода. Лицо капитана было сильно обветрено, а от уголков глаз расходились глубокие морщины – свидетельство того, что капитан часто улыбается и обладает добродушным нравом. Впрочем, сейчас Ганс ван Вейк был мрачен, и я понял, что дело, приведшее его к нам, весьма серьезно и не терпит отлагательств.
– Я капитан голландского судна «Фрисланд», – промолвил он, опускаясь на стул, предложенный ему Холмсом. По-английски он говорил превосходно, но от моего внимания не ускользнул легкий гортанный акцент. – Прошу прощения, джентльмены, что беспокою вас в столь позднее время, но леди просила, чтобы я обратился к вам, а не к официальным представителям закона.
– Полагаю, – проговорил Холмс, опускаясь в кресло, – будет лучше, если вы для начала расскажете нам, кто эта леди и почему ей так срочно понадобилась моя помощь.
– Разумеется, мистер Холмс. Но сперва мне хотелось бы изложить вам подоплеку дела. «Фрисланд» – небольшое торговое судно. Мы курсируем между побережьем Голландии, Германии и юго-востоком Англии. Мы также возим пассажиров – но немного, кают у нас всего на дюжину человек. Вчера мы вошли в Лондонский порт и встали у Свободного торгового причала[42], где разгрузили товар и взяли на борт новый груз, который нам предстоит доставить в Роттердам. Судно должно отчалить в половине первого ночи, во время прилива.
Несколько пассажиров взошли на борт сегодня вечером. В их числе были пожилой джентльмен, мистер Барнеби Пеннингтон, и его дочь. Я лично не видел, как они садились на судно, но стюард утверждает, что эти двое сразу отправились к себе в каюты.
Через некоторое время мисс Пеннингтон вышла на палубу и обратилась к моему помощнику за помощью. Девушка была очень взволнована. Устроившись у себя в каюте, она отправилась к отцу, желая убедиться, что у него все в порядке, и пожелать спокойной ночи. Она постучалась к нему. Никто не ответил. Тогда она открыла дверь. Каюта оказалась пуста. Повсюду обнаруживались следы борьбы. Багаж ее отца кто-то распотрошил. Пропала крупная сумма денег и кое-какие важные документы.
Как только помощник поставил меня в известность, я приказал обыскать судно от трюма до верхней палубы, однако нам так и не удалось найти никаких следов мистера Пеннингтона. Я допросил команду. Никто не заметил ничего подозрительного. Впрочем, это вполне объяснимо. Во-первых, было темно и лил дождь, а во-вторых, матросы не сидели сложа руки, они занимались своим делом.
– А мисс Пеннингтон не слышала ничего подозрительного?
– По всей видимости, нет, мистер Холмс, если не считать глухих ударов, которые, как ей тогда показалось, доносились с палубы. Шторм был в самом разгаре.
– А что говорят другие пассажиры? Вы с ними беседовали?
– Лично – нет. Я был слишком занят: сперва руководил поисками, а потом допрашивал команду. С пассажирами по моему приказу поговорил стюард. Ни один из них не видел и не слышал ничего странного. У нас в этом рейсе всего четверо пассажиров, и помещения между их каютами и каютой мистера Пеннингтона остались незанятыми. Надо сказать, я принял меры и поставил у трапа матроса – на тот случай, если кто-нибудь попытается свести мистера Пеннингтона на берег. Впрочем, я вполне допускаю, что спохватился слишком поздно. Как вы, англичане, в таких случаях говорите? «Лошадь украли – стали ворота запирать»?
– То есть вы хотите сказать, что кто-то мог подняться на борт корабля и незаметно для вас похитить мистера Пеннингтона?
Капитан ван Вейк развел мощные, перевитые мышцами руки.
– В такой вечер все возможно, – ответил он.
– Я так понимаю, вы поговорили с мисс Пеннингтон, – продолжил Холмс. – Как она объясняет таинственное исчезновение отца? У нее есть какие-то догадки?
– Никаких, сэр. Но она подозревает, что имело место ограбление.
Капитан запнулся на последней фразе, и эта заминка не ускользнула от внимания великого сыщика.
– То есть сами вы в эту версию не верите?
– Я считаю, мистер Холмс, что банальным ограблением происшедшее не объяснишь. Когда я говорил с девушкой, она, как ни странно, была явно не склонна обсуждать со мной коммерческие дела отца. Кроме того, она проявила незаурядную настойчивость, требуя, чтобы я немедленно обратился за помощью к вам. К вам, и ни к кому другому. Она написала вам письмо, взяв с меня обещание, что я вручу его вам лично в руки.
Порывшись в кармане бушлата, ван Вейк вытащил конверт и протянул Холмсу. Мой друг распечатал письмо, извлек листок бумаги, пробежал послание глазами, после чего прочитал его нам вслух:
– «Уважаемый мистер Холмс, капитан ван Вейк изложит вам обстоятельства, при которых пропал мой отец. Я очень боюсь за его жизнь и потому умоляю вас взяться за расследование. Мой отец очень часто упоминал о ваших талантах сыщика, о которых он узнал в ходе расследования одного дела особого рода». – Холмс прервался и поднял глаза на капитана: – Скажите, мисс Пеннингтон, часом, не уточняла, какое именно дело имеет в виду?
– Уточняла, – с готовностью ответил моряк. – Дело Блекмора.
