– Я тебя похитил.
Он сошел с ума? Или она? Что он имеет в виду? Это какой-то невообразимый розыгрыш?
– Ты меня… похитил?! – Камилла не могла бы сказать наверняка, когда испытала более сильное потрясение: решив, что ее похитили, или, узнав, кто именно это сделал. – Послушай, Адам, если машину действительно ведешь ты, то докажи это.
– Разумеется, но сначала поговорим немного.
– Обернись немедленно – я хочу видеть твое лицо! И сейчас же останови машину! – потребовала она.
– Я не сделаю этого, пока мы не доедем до моего дома, – заявил он таким тоном, что Камилла поняла: не сделает.
– Адам, одумайся, то, что ты совершаешь, противозаконно. Слышишь? Это уголовное преступление. Ты не имеешь права меня похищать! Это запрещено. Ты сошел с ума?
– Вполне возможно. Я люблю тебя. Я влюбился в тебя пять месяцев назад, – сказал он.
Камилла была не в силах ответить ему. Странные чувства овладели ею. Ну почему этого не произошло раньше? Что же теперь ей делать?
Самонадеянность Адама просто обескураживала. Камилла чувствовала себя совершенно растерянной.
– Адам, можно мне увидеть тебя?
– Да, – ответил он, – тем более мы уже приехали.
Лимузин остановился около знакомого Камилле дома. Здесь находится принадлежащий Адаму пентхаус, который она так и не сумела продать.
Дверца открылась. Он наклонился к ней, помогая выйти. Светлая куртка нараспашку, легкий свитер, темные брюки. Одет точь-в-точь как в тот осенний день их первой встречи, когда он нашел ее в лесу. На лице выражение спокойной уверенности в себе. Ни малейшего намека на нерешительность и сомнения.
– Да уж, поступил ты, что и говорить, не по-джентльменски, – съязвила Камилла.
Но в глубине души молодая женщина была поражена собственными чувствами. Как ни странно, как ни нелепо, но она была безумно рада видеть его.
Однако Адам ничего не ответил ей. Протянув руку, сжал ее ладонь и посмотрел ей в глаза.
– Пойдем? – сказал он.
Рука об руку они поднялись в его апартаменты. Адам открыл дверь, пропуская Камиллу вперед.
– Теперь ты принадлежишь только мне. Здесь я был когда-то счастлив, здесь я вновь обрету любимую женщину.
– Адам, – прошептала она, – я же выхожу замуж за Ричарда.
– Уже нет, – ответил он, нагибаясь, чтобы коснуться ее губ своими, и задержал дыхание.
Ее шелковистые волосы ласково касались его лица, нежный соблазнительный запах духов, который был ее частью, ударял в голову.
Адам крепко обнял ее и держал в своих объятиях целую вечность, а произносимые ими слова трепетали, как листья на ветру, почти не слышимые, почти не имеющие значения.
Он хотел ее, Боже, как он хотел ее! Но не так, как на песчаном пляже, где их мог застать всякий, не так, как в ее квартире, не так, как в отеле. Он хотел ее именно здесь, в этих стенах, чтобы больше уже не отпускать никогда.
Нагнувшись, Адам подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице. Окна были плотно зашторены, и спальня освещалась лишь лампой, стоящей на столике с мраморным верхом около кровати. И все же, когда Адам опустил Камиллу на постель, она протянула руку и выключила свет. Как бы слаб он ни был, ей свет казался слишком ярким. Но ею двигала не скромность или стыдливость, а ощущение того, что в темноте они могут чувствовать себя теми, кем были когда-то, а не теми, кем стали теперь.
Матрас чуть прогнулся, когда Адам опустился на него, чтобы лечь рядом с Камиллой. Теплыми ладонями он ласково коснулся ее лица. Большим пальцем обвел по контуру ее губы, вызывая у молодой женщины легкую дрожь. Костяшками пальцев провел по щеке и ниже, по шее, и остановился, когда ощутил пульсацию. Тогда он склонил голову и прижался губами к бьющейся жилке, одновременно лаская рукой грудь Камиллы.
– Как давно я мечтал об этом, как давно… – хрипло прошептал он.
Камилла чувствовала быстрый ток крови в своих венах и волной нахлынувшее желание. Его близость делала ее безрассудной, заставляла не думать о последствиях, к которым могла привести эта авантюра. В напряжении, которое свело его мускулы, чувствовалось то огромное усилие, которым Адам сдерживал себя, и Камилле страстно захотелось принести ему облегчение.
Она скользнула ладонью по плечу Адама и встретила губами его губы. Пальцами она стала ласково перебирать волосы на его затылке. Внутри нее росло желание, становясь сильнее и настойчивее. Камилла придвинулась ближе к любимому, сбросила туфли и провела ногой по его лодыжке. Все было так же прекрасно и удивительно, как раньше. И все-таки что-то было иначе, и это «иначе» заключалось в их понимании важности происходящего.
– Я так хочу тебя, любимая, – произнес Адам низким голосом, вибрирующим где-то в глубине горла. Он уже расстегнул пуговицы на ее платье и взял в руки ее груди, нежно поцеловал каждую, прежде чем продолжить: – Скажи, что ты тоже хочешь меня.
– Я хочу тебя, Адам, – прошептала Камилла, выгибаясь к нему в подтверждение своих слов.
– Мне так не хватало тебя все это время, – произнес он, тепло и влажно дыша на ее плоский живот и поглаживая шелковистую кожу. – Скажи: мне тебя не хватало.
– Мне тебя не хватало, так не хватало.
Слова прозвучали сдержанным криком, в котором болью отозвалась правда. Дрожащими пальцами Камилла помогла ему снять свитер.
– Никто не вызывал у меня таких чувств, как ты, – прошептал Адам глухим голосом, в котором слышалось страстное признание.
– Как и ты – у меня, – незамедлительно ответила Камилла.
– Мы снова любим друг друга, – сдавленно произнес Адам. – И так будет теперь всегда?
Вместо ответа она приподняла свои бедра, чтобы встретить его…
Утомленные, они лежали, крепко прижавшись, друг к другу. Мгновение это было столь чудесным, что Камиллу вдруг охватил страх, что оно может закончиться.
– Не могу не думать об этом, – неожиданно вырвалось у Адама.
– Ты о чем? – обеспокоенно спросила Камилла.
– Как легко я мог тебя лишиться. И как тяжело было снова найти. Я бы отдал все, чтобы вернуть потерянные дни.
– Дорогой, но, возможно, эти дни не пропали даром, – возразила Камилла, взяв его за руку. – Возможно, они были для чего-то нужны.
Она подумала о своей жизни без него и о том, насколько все казалось естественным теперь, когда она знала, что все дороги вели к Адаму.
– Может, – добавила Камилла, – мы по-настоящему и не разлучались.
Адам повернул голову, чтобы взглянуть на нее. В этот момент ей показалось, что ни одиночество, ни страдания не были реальными и на свете всегда существовали она, Адам и их любовь. Все муки и испытания, ниспосланные им, были всего лишь доказательством единства их душ.
