Линдсей упала на кухонную табуретку и, обхватив голову руками, поставила локти на край стола. Она даже не сможет заставить себя найти его.
Вдруг за спиной девушки раздался кроткий голос, который жалобно произнес:
— Простите великодушно, но я тут со своими драненькими носочками. Не будете ли вы столь любезны починить их, а? Или мне зайти попозже? Только умоляю вас, не отправляйте меня с ними к Мадлен, я этого не вынесу.
Линдсей повернулась и увидела в проеме двери мощную фигуру мистера Хазелдина, держащего перед собой, словно оливковую ветвь, корзинку со штопкой. Девушка взглянула в его жалостливые глаза и почувствовала, что еще чуть-чуть — и она разразится смехом.
Он, отметив ее реакцию, прошел внутрь, поставил корзинку на стол и сказал:
— Ну, как говорит Мик, слава небесам! А то я уж начал побаиваться за ваше чувство юмора, но теперь вижу — с ним все в порядке.
— Должна заметить, что ума не могла приложить, как нам с вами дальше общаться. В любом случае у меня даже мысли не было, что вы придете со своими извинениями. Признаюсь, не ожидала, — ответила Линдсей как можно серьезнее, хотя ее просто распирало от смеха.
— Что?! Да вы что, лишились рассудка? Какие извинения? Я и не думал ни перед кем извиняться! Линдсей, вы за кого меня принимаете? За полного идиота? Может, я и не очень разбираюсь в женщинах, но смею заверить, что подобная неуверенность появилась у меня в последнее время и я ее напрямую связываю с вашим приездом. А за поцелуй станет извиняться только кретин. Кстати, Линдсей, совет на будущее: не будьте так уверены, что можете предсказать поступки мужчины. У вас в этом нет никакого опыта. Стоп, стоп, стоп, а вот этого не надо. Не стоит опять гневно кривить личико и впадать в дурное расположение духа. У вас это стало доброй традицией. Мы должны помнить о наших детях, я имею в виду опекунство. Если мы будем с вами постоянно ссориться, то им будет очень плохо. Как если бы мы были их родителями, этакими вечно недовольной обиженной женой и бездушным мужем с холодным сердцем и мелкой душонкой. И еще, никогда, слышите, никогда больше не пытайтесь рассказывать мне о достоинствах Мадлен. Это не ваше дело. Уверяю вас. Я вижу, что Мадлен очаровательная девушка, но в то же время совершенно несносная и капризная. И я вовсе не собираюсь ничего делать, чтобы поразить ее в самое сердце. Пусть сама разбирается со своими чувствами.
Его глаза скользнули по письму, лежащему на столе, затем Юэн перевел взгляд и внимательно посмотрел в лицо Линдсей. Их взгляды встретились. Управляющий просто сказал:
— О, уже пришло, я и не предполагал, что так быстро.
— Да, когда я его прочитала, я прослезилась. Должна признаться, я была уверена, что не смогу набраться смелости и поблагодарить вас, после… ну, в общем, вы меня поняли.
Неожиданно они вдвоем от души рассмеялись, затем Юэн Хазелдин довольно серьезным тоном продолжил:
— Уверен, что я зашел не зря.
— Я… я даже не знаю, как вас и благодарить. Я прекрасно понимаю, что предложение должно исходить от вас. И еще… так много всего. Вы обеспечиваете нас мясом, молоком и…
Нетерпеливым жестом Юэн Хазелдин остановил монолог Линдсей:
— Достаточно. Я понял вас. Вы просто получаете от фермы причитающуюся вам долю. Уверен, что все абсолютно честно и на первый взгляд должно устраивать обе стороны. Вы продолжаете приходить в поместье и готовить нам ужин. Что касается ленча, то мне совсем не сложно, а даже удобнее приходить сюда. А насчет того, чтобы ребята жили здесь… Главное, чтобы Нейл смог общаться с сестрой и братом, как и раньше, как будто они никуда и не переехали. Уверен, Мораг и Каллим полностью меня поддержат. — Управляющий поднялся со стула. — Да, чуть не забыл, я вчера звонил в одну из куинстаунских гостиниц. Они согласны купить всех уток и гусей, которых вы успеете откормить к Рождеству. Мик забьет и выпотрошит птицу, а ощипать ее вы сможете сами.
— Я и выпотрошить смогу, незачем просить об этом Мика, у него и без этого забот полон рот. Когда я работала на ферме у нас дома, в Шотландии, то потрошить птицу входило в мои обязанности.
— На мой взгляд, это не женское дело, так что потрошить будет Мик — и точка.
Линдсей стояла у окна своей старенькой кухоньки и смотрела вслед управляющему, который, уверенно насвистывая что-то себе под нос, прокладывал дорогу между деревьями. У нее из головы не шли слова, сказанные Юэном в адрес Мадлен. Капризная… Несносная… Очаровательная… Эти три характеристики вполне подходили и мистеру Хазелдину. Но тут же, спохватившись, она внесла некоторые коррективы. Капризный и несносный.
Мысли Линдсей перенеслись на другие слова, сказанные управляющим, а также на… поступок. Девушка вздрогнула, словно хотела стряхнуть с себя что-то. «Боже мой, что это на меня нашло?» То, что они вместе дружно смеялись, его поцелуй — все это вовсе не означает, что ему можно доверять. «Линдсей, осторожней!» — внутренне предупредила себя девушка.
Сердце девушки вступило в спор с ее разумом: «Ты только посмотри и трезво оцени его широкий жест. Он ведь передал старый дом в твое безраздельное пользование». На что разум Линдсей ответил: «Но вспомни, Линдсей Макре, как легко девушки попадаются в сети таких вот неразборчивых в средствах мужчин. Даже Маргарет Макре, будучи очень мудрой женщиной, не избежала этой опасности и влюбилась в Лекса Бредмора. Да что далеко ходить за примером, ты сама, Линдсей, довольно долго наивно полагала, что Робин — это человек, на которого всегда можно будет положиться, с которым не страшны любые трудности».
После подобных размышлений первая волна радости и счастья от получения старого дома схлынула, на ее место пришли трезвые рассуждения и выводы. Ведь этот подарок можно было расценить и как подачку. Не исключено, что таким образом ее хотят держать подальше от Рослочена. В голове у Линдсей была полная каша, она окончательно запуталась в своих мыслях. Если бы только у нее был старший брат, дядя или кузен — кто-нибудь, с кем можно было бы посоветоваться.
Линдсей прекрасно понимала, что нанять собственного адвоката было бы большой глупостью. Им всем придется жить бок о бок практически под одной крышей, и во имя спокойствия и счастья детей нужно соблюдать хотя бы видимый мир.
Позже, когда землю уже окутал сумрак и дети улеглись в своих новых кроватях, Линдсей бродила по небольшой рощице, с удовольствием вдыхая полной грудью свежий вечерний воздух. Она повернула голову и посмотрела в сторону большого дома, который возвышался над оврагом Чопхид.
На фоне вечернего неба четко выделялись силуэты двух всадников. Это были Юэн и Мадлен. Они ехали рысью вниз в долину. Лошади практически касались друг друга. И у Линдсей не возникло ни малейшего сомнения, что они ехали взявшись за руки.
Возможно, в конце концов Джок Хазелдин решил последовать совету Линдсей. Скорее всего, он пригласил Мадлен на вечернюю прогулку, чтобы вместе полюбоваться закатом, а потом… встретить рассвет.
Линдсей почувствовала, что дрожит. Должно быть, она слишком загулялась, а на улице стало прохладно. И прогулка по саду, такому старому и запущенному, перестала казаться романтичной. Линдсей вспомнила разные страшные истории и начала думать о привидениях, живущих в старых, заброшенных местах, о разбойниках, ищущих приют вдали от людских глаз. Чувство страха и незащищенности так сильно овладело девушкой, что она практически всю обратную дорогу бежала.
