– О Господи, хватит с меня глупых небылиц! – Он подмигнул хозяину дома. – Хотя что вы хотите от итальянца? Они же все сумасшедшие!
Дрейфус поспешил сгладить неловкий момент:
– Я думаю, джентльменам пора отдохнуть в кабинете за коньяком и сигарами, а дамы тем временем выпьют хереса в музыкальной гостиной.
Столовая наполнилась шумом отодвигаемых стульев и шарканьем ног. Гости вставали из-за стола и делились на две группы.
– Меня бесит этот архаичный обычай, – поделилась Доун с женщинами, направлявшимися в музыкальную гостиную. – Почему нас нужно выгонять в другое помещение, подальше от благородных джентльменов с их коньяком и сигарами? Можно подумать, мы дети какие-то.
Женщины посмотрели на нее так, будто она явилась с другой планеты. Одна из них, справившись с потрясением, сказала:
– Но, милочка, вы же не хотите сидеть в прокуренной комнате, слушать хриплый смех мужчин и их сальные шуточки? Какая леди подвергнет себя подобному унижению?
В этих словах можно было уловить намек, и Доун подхватила его:
– Иными словами, мэм, вы полагаете, что особи мужского пола стоят на другой ступени цивилизации, нежели мы, женщины?
Дама рассмеялась ей в лицо.
– Милая моя девочка, как же можно быть такой наивной? Разумеется, вы недавно замужем, и надо сделать скидку на вашу неопытность. В свое время мы все прошли через это.
– Прошли через что?
– Через понимание истинной сути мужчины. Мужчина движим алчностью, похотью и скаредностью. Он получает удовольствие, созерцая жестокие драки и убийства.
– Все мужчины – животные, – задумчиво проговорила Доун.
– Разумеется. Ну пойдем, не будем зря тратить время.
Для Доун Робертс Прайс этот разговор стал грубым пробуждением. До сего момента она полагала, что миф о мужском превосходстве родился и поддерживался на протяжении многих веков благодаря самим мужчинам-самцам. Теперь же она с удивлением поняла, что у этого вопроса есть и другая сторона, что каждый пол по разным причинам считает себя выше другого.
Между тем мужчины в кабинете обсуждали коммерцию, политику, международное банковское дело, войны и спорт. Разговор зашел о малайских пиратах.
– Пираты? – воскликнул Деннис. – В наше время?
– Советую вам поверить в них, – сказал консул Дрейфус. – Только в прошлом месяце эти негодяи напали на голландское торговое судно, шедшее в Сингапур. Его путь лежал через Южно-Китайское море, а это настоящий лабиринт между тропическими островами, у которых прячутся флоты головорезов и бандитов, охотников за торговыми судами. Как водится у разбойничьей братии, пираты напали на голландцев на рассвете. Голландский экипаж был хорошо вооружен и раз за разом отражал атаки пиратов, убив многих и потопив один из трех бригов с пушкой на борту. Но превосходящие численностью и огневой мощью пираты в конце концов победили. Они взяли на абордаж судно несчастных торговцев и вырезали всех оставшихся в живых, кроме троих англичанок, которые ехали к своим мужьям, колониальным служащим.
– Что стало с этими женщинами? – напряженно спросил Деннис.
Консул долго молчал, прежде чем ответить.
– Думаю, никто из присутствующих здесь не захочет это слышать.
– В таких случаях вполне уместно выражение «Судьба хуже смерти», – добавил англичанин.
– Это чудовищно! – гневно воскликнул Деннис. – Боже правый, да в этом районе находятся военные флоты самых могущественных держав мира! И вы хотите сказать, что они не могут объединенными усилиями очистить Китайское море от этой чумы цивилизованного человечества?
– Они пытались, – вмешался Хауквей. – Бессчетное множество раз британские, французские, немецкие, американские и голландские военные корабли бороздили воды Китайского моря в поисках пиратов.
– Да, но каждый раз они словно испарялись в воздухе, подобно блуждающим огонькам, – мрачно изрек консул Дрейфус, – а потом опять материализовывались, увидев очередную жертву.
– А почему бы не конвоировать торговые суда, которые ходят в здешних морях? – спросил Деннис. – Мне кажется, это было бы логичным решением проблемы.
– К сожалению, логика и практичность редко идут рука об руку, мистер Прайс, – ответил ван Дайк. – Общая протяженность морских путей между Японией и Индией составляет около четырех тысяч миль. А торговые суда, которые ходят по этим путям, исчисляются тысячами. Даже объединенные военно-морские силы Европы и Америки не смогут защитить каждое судно, пересекающее Китайское море и Индийский океан.
Мандарин добавил, лукаво прищурившись:
– Не говоря уж о том, что иностранные флоты, охраняющие воды у китайского побережья, боятся слишком сильно дробить силы и чересчур отступать от своей основной задачи в этой части света. Несмотря на то что после опиумных войн Китай подписал договор с Англией и другими иностранными державами об открытии портов внешней торговли, император никогда не признавал своего поражения. Есть такая древняя пословица: «Поражения не бывает. Есть лишь почтительная покорность перед следующей битвой».
– Боюсь, что Хауквей говорит правду, – признал Дрейфус. – В данный момент иностранные подданные в Китае сидят на пороховой бочке, которая может взорваться в любой момент. Наши разведчики в Китае присылают весьма настораживающие донесения. Император Гуансюй – правитель умеренный. Он пытается привить китайскому обществу и правительству некоторые преимущества западного образования и способов управления. Однако ему рьяно противостоят консерваторы и реакционеры. Они добиваются полного изгнания чужеземных дьяволов. Эта мощная группировка поддерживает вдовствующую императрицу, самую сильную личность при императорском дворе. Сейчас даже ходят слухи, что под ее покровительством формируется тайная революционная армия, которая называется «И хэ цюань», что значит «Кулаки, поднятые во имя справедливости». – Он слабо улыбнулся. – Мы в шутку зовем их боксерами, но, поверьте мне, над ними никто не осмеливается смеяться.
Деннис обратился к мандарину:
– Хауквей, а что лично вы как представитель китайской знати, человек опытный, умный и образованный, можете сказать по поводу современной ситуации в Китае? И каковы ваши прогнозы на будущее?
Хауквей посмотрел Деннису прямо в глаза и загадочно улыбнулся.
– Я стараюсь держаться подальше от политики, мистер Прайс. Будучи посредником между Востоком и Западом, я вынужден ходить по тонкой как лезвие нейтральной линии. Так что прошу меня уволить от этой дискуссии.
Деннис уловил в его тоне напускную манерность.
– Есть еще одна очень верная восточная пословица, – продолжал Хауквей. – «Тот, кто бегает и с волками, и с охотничьими собаками, непременно будет разорван на части и теми, и другими». – Он встал и поклонился сначала консулу, потом мужчинам-гостям. – Вечер был очень приятным, но человеку моих лет давно пора ложиться спать. Я просил прислать за мной экипаж в полночь, и это время, судя по каминным часам, вот-вот настанет. Мне не хочется разделить участь сказочной Золушки.
