Книга Любовь под луной - Саманта Джеймс

Доминик замер. Он был потрясен не меньше, чем если бы в него ударила молния и под ногами внезапно разверзлась пропасть. Впрочем, он, пожалуй, и сам не знал, что ожидал услышать, но о таком... о таком он и подумать не мог. С самого первого дня, когда они познакомились, он ощущал в Оливии какое-то внутреннее сопротивление, но нисколько не сомневался, что это обычная неприязнь, которую люди питают к цыганам и к которой он давно привык. И вот теперь он знал... и не понимал, как она вообще могла согласиться служить в его доме. Бережно подхватив ее под руку, Доминик заставил Оливию войти в кабинет. Дверь мягко захлопнулась за ними.

– Как это произошло? – тихо спросил он. Выражение его лица стало мрачным.

– Это случилось чуть больше года назад, – вздохнув, ответила Оливия, не поднимая глаз. – Отец поехал проведать женщину, которая накануне тяжело заболела. Сестра отправилась с ним. Они уже возвращались в Стоунбридж, когда это... это произошло. Скорее всего цыгану понравилась папина лошадь, и он решил украсть ее. Началась драка... Эмили упала с лошади, сильно ударилась головой... а отец был тяжело избит. Соседский фермер рассказывал, что слышал крики. Но к тому времени, как он прибежал на помощь... было уже слишком поздно.

– Он умер? – осторожно спросил Доминик, заранее зная, какой будет ответ. Оливия заметила, что голос его смягчился.

– Да. – Она поежилась и зябко передернула плечами, ответив так тихо, что Доминик едва разобрал слова. Скорее всего, мрачно подумал он, рана была еще настолько свежа, что девушка просто не могла спокойно говорить об этом.

Он молчал, украдкой поглядывая на ее побледневшее лицо. Сейчас он уже почти жалел, что заставил ее рассказать о трагедии. Лучше бы ему ни о чем не знать. Но тут же он одернул себя. Нет, он не смог бы не обращать внимания на ее отношение, не смог бы проклинать ее за чувства, которые она испытывает. И еще один мучительный вопрос не давал ему покоя. Доминик знал, что не успокоится, пока не получит ответа.

– Что случилось с этим цыганом?

– Через пару дней его поймали. Нет-нет, не в таборе. Он... – Оливия сдвинула брови, мучительно подыскивая подходящее слово. – Он был одиночкой. Всегда бродил один.

– Изгой.

– Да, да... – Наконец Оливия решилась поднять голову. Взгляды их встретились, но она поспешно отвела глаза в сторону. – Потом был суд, – еле слышно прошептала она. – Его... его повесили.

Доминик промолчал. Конечно, этот негодяй заслужил столь суровое наказание, тем более что отнял жизнь у другого человека. И все-таки его не оставляла навязчивая мысль: если бы этот человек, убийца, не был цыганом, скорее всего его жизнь не оборвалась бы под рукой палача. Вероятнее всего, его бы упрятали за решетку на долгие годы, может быть, навсегда, но он остался бы жив. Очень осторожно, взвешивая каждое слово, Доминик проговорил:

– Мне очень жаль, что так получилось с вашим отцом, Оливия, и теперь я, кажется, понимаю, что вы испытываете по отношению к нам. Но нельзя ненавидеть всех из-за того, что один оказался негодяем! Разве во всем виноваты цыгане? Нет! Обитатели ваших английских тюрем – лучшее тому подтверждение! Так справедливо ли заставлять цыган расплачиваться за все преступления, совершенные в этом мире?

Конечно, Доминик прав, и в глубине души она была с ним согласна. Но сейчас логика, даже самая убедительная, была бессильна. В конце концов, убили-то не его отца, подумала Оливия.

– Посмотрите на меня, прошу вас. – Оливия упорно смотрела в пол. Внезапно он быстро протянул руку и, приподняв ей подбородок, заставил взглянуть ему в глаза. – Ну и что же вы видите? – В голосе его была мягкая настойчивость. – Кто перед вами? Цыган? Или... или кто-то другой?

– Я... я вижу... – Неровное, прерывистое дыхание вырывалось у нее из груди. Она снова замолчала. Да и что ей было сказать? Признаться, что стоящий перед ней человек так красив, что она теряет голову? Что при одном лишь взгляде на него ее сердце готово выпрыгнуть из груди? Что за один его взгляд она готова продать душу дьяволу? Все это было правдой, но признаться в этом было выше ее сил.

– Неужели в вас нет ни капли сострадания, Оливия? Вы не можете простить?..

Синие глаза лишали ее последних остатков мужества. Оливия трепетала, как птичка, попавшая в силок. Губы ее слегка приоткрылись. Она качнула головой и еле слышно прошептала:

– Это не так легко.

Рука его упала. Доминик заглянул ей в глаза, и этот долгий взгляд, казалось, проник в ее душу.

– Да, похоже, что так. Ну что ж, у каждого из нас есть свои демоны, с которыми приходится сражаться, не так ли? – Он повернулся и двинулся к выходу. Только у двери он обернулся и посмотрел на нее. Лицо его было непроницаемым, словно маска. – Что ж... не стану вам мешать.

Сердце Оливии пронзила острая боль. Она совсем растерялась, не понимая, что с ней происходит. Оставшись в одиночестве, она перебирала в памяти их разговор... и наконец решила, что разочаровала Доминика. Это подозрение мучило ее последующие несколько дней, не давая покоя. Она никак не могла разобраться в своих чувствах.

Всю жизнь она не просто с неприязнью относилась к цыганам, которые иногда останавливались в окрестностях Стоунбриджа... Нет, Оливия до смерти боялась их. И не только она, но и все жители деревни, насколько ей было известно. И сейчас ей не так просто было отказаться от всего, во что она привыкла верить!

Андре пришел на следующий день. И на следующий... И так каждый день.

Он собирал цветы и приносил Эмили огромные охапки. Теперь весь ее дом, от подвала до чердака, был насквозь пропитан их нежным ароматом. Эмили это трогало до слез. Правда, радость ее отравляло то, что она не могла собственными глазами видеть их нежную красоту.