Супруги Абернати усадили остальных детей в громоздкий многоместный фургон, и лошади тронулись. Вскоре оба экипажа остановились у маленькой церкви, где должна была проходить заупокойная служба. Прошел всего день, а сироты неузнаваемо переменились. Чистенькие, сытые, наряженные в новую, купленную на деньги Колтона одежду, они уже не так боялись чужих. Младшие уселись рядом с Адрианой и засыпали ее вопросами. Старший предпочел беседовать с Колтоном.
– Вы тоже сражались на войне, как мой папа?
– Да, и пробыл в армии даже дольше, чем он.
Джошуа явно оживился:
– И вас ранило?
– Да. В ногу.
– Так, что едва не умерли?
Колтон грустно усмехнулся.
– Так, что мое дурное предчувствие едва не сбылось.
– Что такое «предчувствие»? – повторил мальчик недоуменно.
– Когда опасаешься, что случится что-то нехорошее.
– Вы, значит, боялись? – растерялся Джошуа.
– О да. Каждый боится потерять жизнь или… конечность.
– А до этого никогда не боялись?
– Некогда было. В сражениях я был слишком занят, стараясь остаться в живых, – пояснил Колтон.
– А люди толкуют, что мой папа – герой! – объявил Джошуа. – И его друзья так говорили. Только маме было все равно. Уж больно сильно она тряслась над теми медяками, что он присылал домой. Все причитала, мол, что будем делать, когда деньги кончатся.
Колтон ободряюще сжал плечо мальчика.
– Судя по тому, что я слышал о твоем отце, он прекрасный человек, которым может гордиться любой сын. И уверен, что ты сохранишь память о нем. А может, и сам станешь героем.
– То есть пойду на войну, и меня тоже убьют?
Колтон и Адриана обменялись улыбками.
– Нет, Джошуа, совсем не обязательно умирать, чтобы стать героем. Живых героев тоже немало, – заметил он. – Герои – это люди, которых уважают и почитают товарищи и их страна. Ты можешь начать с того, что будешь заботиться о брате и сестре. Научишь их добру, защитишь от тех, кто захочет причинить им зло. Поможешь одеться или умыться, надеть башмаки, причесаться. Люби их так, как любил тебя отец.
Адриана согласно кивнула. Колтон прав, во всем прав. Может, если он так хорошо относится к чужим детям, и сам когда-нибудь станет прекрасным отцом? Но будут ли это их общие дети? Время покажет.
– Лорд Рэндвулф тоже был героем на войне, – сообщила она Джошуа. – Сражался, чтобы спасти нашу родину от французов, которые решили нас завоевать.
– Я тоже хочу быть героем, – вставил Джеремия, прижимаясь к Адриане и показывая пальцем на Колтона. – Как он. Тогда и у меня будет такая же карета.
Колтон тихо засмеялся.
– Я тоже буду героем, – решила маленькая Сара, но тут же фыркнула, когда Адриана пощекотала ее подбородочек. – Как красивая леди.
С этими словами она спрятала личико на груди Адрианы, лукаво посматривая одним глазом на Колтона.
– Да, леди в самом деле героиня, – согласился тот. – Не только бесчисленное множество диких животных, но и трое сирот. В вас сильно развит материнский инстинкт, дорогая Адриана.
Девушка мгновенно вспыхнула и, стараясь скрыть смущение, посадила девочку на колени и принялась укладывать золотистые локоны.
– Ты такая хорошенькая, Сара. Твой отец наверняка гордился бы тобой, как Джошуа и Джеремией.
– Да, так и папа говорил, – кивнул Джошуа, вытирая слезы. – Только лучше бы он не был героем и оставался с нами.
Колтон сжал руку мальчика, и тот, разразившись слезами, бросился ему на грудь. Колтон обнял малыша и, не пытаясь уберечь мундир, позволил ему выплакать горе.
Немного людей пришли на службу. Очевидно, усопшая не пользовалась любовью и уважением соседей. Собравшиеся в один голос превозносили убитого мужа и осуждали умершую жену, честя ее ленивой неряхой и пьяницей, морившей детей голодом и державшей под замком в сырой грязной лачуге. Все громко удивлялись переменам, произошедшим с малышами за столь короткое время. Колтон и Адриана наперебой расхваливали чету Абернати, самоотверженно заботившуюся о сиротах. Они сразу обратили внимание, что дети постарше, прожившие у Абернати несколько лет, горячо любили приемных родителей, называли папой и мамой и были хорошо воспитаны.
Когда служба закончилась, супруги пригласили Колтона и Адриану на ужин. Колтон хотел было отказаться, зная, в каких стесненных обстоятельствах находятся Абернати, но Адриана шепнула, что ее отец позаботился о том, чтобы эта большая семья никогда не нуждалась в еде, а кроме того, миссис Абернати изумительно готовит и тот, кому удается попробовать ее стряпню, может считаться счастливчиком.
Вечер прошел на редкость весело. Старшие дети наперебой рассказывали забавные истории, на радость гостям и родителям. Маленькая Сара хихикала вместе с остальными, хотя вряд ли понимала что-то, зато во всем подражала прекрасной леди, за которой следила обожающим взглядом.
Когда экипаж Уиндемов наконец покатил по освещенной луной дороге, Адриана сочла себя обязанной поблагодарить Колтона за все, что тот сделал и сделает для детей.
– С вашей помощью, милорд, – заключила она, – они вырастут хорошими людьми.
– Ну что я такого сделал? – отмахнулся он. – Это вам и Абернати следует петь хвалы, а не мне.
– Абернати – прекрасные люди, и все же вы были щедры и великодушны в отличие от многих наших соседей.
– Если я и проявил милосердие, Адриана, то лишь по вашему наставлению. Что же, вы с Самантой, вероятно, сумеете пробудить во мне великодушие.
– А может, вы просто ждали случая проявить эти прекрасные качества, милорд? – усмехнулась Адриана.
– Большую часть своей жизни я провел, не обращая внимания на подобные тонкости, – признался он. – Всего за два дня я узнал о сострадании больше, чем за все прошлое существование. Вы вызвали во мне эмоции, на которые я считал себя попросту неспособным. Некоторые я высоко оценил. Остальные все еще пытаюсь сдержать.
– Позвольте узнать, какие именно? – спросила Адриана, подозрительно щурясь.
– О, не ломайте свою прелестную головку над всякой чепухой, – посоветовал Колтон с ухмылкой. – Я должен хорошенько над этим поразмыслить, прежде чем передать в ваши руки такую власть.
– Вы говорите загадками или издеваетесь, – заключила девушка. – Я ничего такого не сделала, и все же вы хотите заставить меня поверить, будто я каким-то таинственным образом повлияла на вас или совершила еще какое преступление. Вы опять дразните меня, как когда-то в детстве, а это нечестно.
– Вижу, вы не слишком доверчивы, дорогая. Но неужели не можете понять, что испытывает мужчина, подобный мне, в присутствии столь прекрасной женщины?
Адриана поняла, что настала пора узнать, далеко ли до Уэйкфилда. Глядя в темноту за окном, она пыталась спросить о чем-то, но язык не повиновался. Пришлось откашляться и попытаться еще раз:
