Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Девочки… девушки в коротких, порой на грани приличия или за гранью ее, платьях. Молодые мамаши, утомленные что детьми, что летом… мамаши постарше, поопытней, инстинктивно сбивающиеся в стаи… женщины всех возрастов, всех положений… ему нравилось за ними следить. Смотреть.
И в жизнь его возвращались новые краски.
Ангелину он нашел на вокзале.
Она опоздала на электричку и стояла, вцепившись в ручки раздувшейся нелепой сумки. Сумка была старой и порвалась по шву, но дыру залатали. Сама же Ангелина… он сразу понял, что это – именно то, что надо. В сумерках она казалась старше, и в то же время… светлое длинное платье на бретелях, светлые волосы, собранные в хвост, светлый же платок, она сама словно светилась.
– Вам помочь? – предложил он.
Ангелина вздрогнула, отшатнулась и тут же смутилась этой своей реакции. Почему-то никто из них, испугавшихся его в первые мгновения, не верил себе, что он, случайный знакомый, и вправду опасен.
Сами виноваты.
– Нет, я… я домой поеду… – нерешительно сказала она и прищурилась.
Позже он узнает, что зрение у Ангелины плохое с детства и что она носит очки, но жуть до чего их не любит – в школе ее дразнили очкариком… Наверное, со школьных лет и пошла эта робость, которую Ангелина, невзирая на все усилия, не сумела изжить и во взрослой своей жизни.
Она боялась всего и вся. Незнакомых людей, собак, соседей, которым не было до Ангелины никакого дела – в новом многоквартирном доме люди жили собственной жизнью. Начальства… и подчиненных тоже. Она боялась врачей и операций, и контактных линз заодно, потому что слышала, что под линзами глаза начинают гнить. И потому носила свои старые очки в тяжелой роговой оправе.
Его она тоже поначалу испугалась.
«В городе полно грабителей, воров и насильников»… Так Ангелина сказала ему позже, когда они познакомились достаточно близко, чтобы страхи ее ушли.
– Ты интересный человек, – сказала она, разливая чай.
В ее однокомнатной квартире было много цветов. Бугенвиллеи и сенполии, королевская герань в огромной кадке. Аглаонемы и амариллисы…
Она называла их по именам, а он слушал ее голос, в кои-то веки спокойный – в тревожном мире Ангелины цветы были единственным источником безопасности. А еще он.
– Чем я интересен? – Он принимал огромную кружку и ставил ее на столик, на кружевную салфетку. Их Ангелина вязала сама, и еще скатерти, шали, множество вещей, которые дополняли этот ее цветочный мирок.
– Ты не тот, кем кажешься.
К чаю она пекла тыквенное печенье или кексы, которые посыпала белой пудрой.
– Почему?
– Не знаю, – сама Ангелина ни печенье, ни кексы не ела, берегла фигуру и еще боялась сахарного диабета, которым страдала ее мама.
Мама умерла.
А квартиру четырехкомнатную ее продали, и на Ангелинину долю купили вот эту однушку на краю города. Ангелина смутно подозревала, что брат ее обманул, но заговорить об этом боялась. А брат подозревал, что она могла бы обойтись и еще меньшим.
Как бы там ни было, но родственные отношения разладились. Подруг у нее не было, во всяком случае тех, с кем Ангелина готова была бы обсуждать личную свою жизнь. Впрочем, этой жизни у нее тоже не было. До его появления.
А он, сидя в окружении всех этих бугенвиллей и аглаонем, принимая чай и фарфоровое блюдо с кексами, думал о том, как будет Ангелину убивать.
Мысли возбуждали. И позволяли оттянуть сам момент неминуемой ее смерти.
Нет, он не ставил себе конкретных сроков и даты не назначал. Он просто знал, что однажды наступит тот самый день, когда Ангелина умрет. И осознание этого наполняло его силой.
– Я хороший или плохой? – Эти вечерние разговоры, как и чаепития, которые Ангелина устраивала по собственному ритуалу, – только часть игры.
– Не знаю, – Ангелина смотрит поверх кружки, и круглые стекла ее очков запотевают. – Иногда мне кажется, что ты – ужасный… что от тебя надо бежать.
Она улыбается, как бы извиняясь за этакую собственную боязливость.
– Не надо, – он касается ее руки.
Ангелину он похоронил в лесу.
Пикник на двоих. Особый случай. Так он сказал, а Ангелина поверила, наверное, решила, что он собирается сделать ей предложение. Интересно, приняла бы? Скорее всего, да. Она ведь никогда не была замужем и уже смирилась с участью старой девы, а тут… он моложе на десять лет и, скорее всего, когда-нибудь ее бросит. Но ведь это не важно, если хочется счастья. Хотя бы на год, на день… он видел эту обреченную готовность быть счастливой в ее глазах. И упивался незримою своей властью.
Намекал. Дразнил. И пригласил на пикник, сказав, что знает особое место…
Выезжали утром на электричке, толпа, где каждый человек занят собственными мыслями и вряд ли обратит внимание на кого-то, если этот кто-то не наступит ему на ногу. Человек не наступал. Он уже научился быть невидимым в толпе. И окрестные леса изучил. Рюкзак для него. Корзинка в руках Ангелины. Соломенная ее шляпка с искусственными цветами.
Тропинка.
И люди, которые исчезают в лесу. Дачный поселок рядом, но им с Ангелиной в другую сторону. Она ведь верит? Доверяет.
Дурочка.
Умирала долго. Он обнаружил, что смерть – это тоже игра. И ее можно продолжать, ослабляя капроновый шнур, позволяя Ангелине сделать вдох или два, а потом затягивая туже. Каждый раз немного туже. И когда она обмякла в его руках, устав бороться за никчемную свою жизнь, он с огромным наслаждением затянул шнур.
Он отнес тело в яму, которую приглядел заранее. Яма была под корнями сосны, которую вывернуло бурей, и он уложил Ангелину на листья и листьями же укрыл.
Подумал, что ей бы, с ее любовью к живому, тут бы понравилось.
Он оставил себе прядь светлых пуховых волос и клок платья. Уходил быстрым шагом, спеша на полуденную электричку, в которой он смешался с толпой. Думалось о том, что об Ангелине если и будет кто скучать, то бугенвиллеи с амариллисами.
Человек вздохнул.
Жаль, что его память не столь долговечна. Нет, он прекрасно помнил тот день в мельчайших деталях, но… это было как просмотр пусть и любимого, но уже изрядно поднадоевшего фильма. Ему же требовались новые впечатления.
– И все-таки мне жаль, – сказал он, присев на краю ямы. Черные волосы Маргоши были жесткими, как солома. – Но ты сама виновата. Не следовало мне угрожать.
…Глупая, точнее, самоуверенная. Только и думала, что об охоте своей. Стоило поманить, и полетела… Вправду поверила, что он Ваську приведет? Лесная романтика. Прекрасная дама, подвернувшая ногу… сильный спаситель…
Тьфу.
Человек встал.
Ему следовало вернуться, пока его не хватились.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
