М-да. В этом доме умеют закрыть перед тобой двери.
— По личному, — ответил Майкл.
— Так напишите ему письмо, — посоветовал головорез и снова захлопнул дверь.
Что происходит? Когда-то он был у Вито правой рукой, а теперь мерзнет под дверью, как бывший зэк, пришедший просить милостыню! Только он ничего не просил, он лишь хотел докопаться до правды.
Майкл завернул за угол и зашел в кофейню, где залпом выпил две чашки крепкого черного кофе. Официантка с завитыми русыми волосами пыталась с ним заигрывать, но Майкл не обращал на нее внимания. Он закурил и направился назад к дому, а там остановился на другой стороне улицы и стал ждать.
В два пятнадцать показался Томмазо, он двинулся по тротуару с целеустремленным видом. Майкл перешел улицу и пристроился рядом с ним.
— Привет, Томмазо, — сказал он. — Давненько не виделись.
— Господи Иисусе! — Тот вздрогнул. — Я думал, тебе еще сидеть и сидеть.
— Ну ты знаешь, как это бывает, — усмехнулся Майкл. — Дали восемь, отпустили через пять. За примерное поведение.
— Стало быть, ты вернулся, — проворчал Томмазо.
— Похоже на то. — Пауза. — Я… как бы сказать… пытался повидаться с мистером Джи, но мне сказали, что он занят.
— Это правда, — подтвердил Томмазо, нагнув круглую башку. — Теперь мистер Джованни важная птица. С ним надо месяца за полтора договариваться.
— Неужели?
— Да, теперь так, — поддакнул Томмазо, не убавляя шаг. Майкл снова закурил.
— У меня к тебе тоже пара вопросов.
— Да?
— На зоне времени у меня было предостаточно, за пять лет чего не передумаешь. Ну ты знаешь, как это бывает, когда больше нечем заняться…
— Какие вопросы? — резко перебил Томмазо.
— Вот какие, — сказал Майкл и выпустил струйку дыма. — Когда я встречался с адвокатом мистера Джи, мне было сказано, что тот не имел ни малейшего понятия ни о каком деле с грузовиком. Как тебе это?
— А какое такое дело с грузовиком? — изрек Томмазо, глядя прямо перед собой и не сбавляя шагу.
— Угон грузовика, который ты мне поручил, — сказал Майкл. — Забыл?
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил Томмазо с непроницаемым лицом.
— Не понимаешь, да?
— Ни малейшего представления.
— Ах ты, тварь! — негромким, страшным голосом прохрипел Майкл и сгреб великана за грудки. — Ты меня подставил, чтобы убрать из дела. Почему? Потому что меня слишком приблизил к себе мистер Джи? Так все было? Отвечай: так все было?
Томмазо злобно оттолкнул Майкла.
— У мистера Джованни нет времени возиться с мелочовкой, которая строит из себя умника, — сказал он, наливаясь кровью. — И ему не нравится, когда его к таким делам приплетают. Так что лучше не показывайся ему на глаза. И меня не тронь, иначе тебе и впрямь несдобровать. Помяни мое слово.
— Несдобровать, говоришь?
— Хочешь попробовать?
— Пош-шел ты! — Майкл сплюнул и зашагал прочь, отлично понимая, что на данном этапе ему ничего не светит.
Но он отомстит. Тюрьма научила его терпению. И ума прибавила. В один прекрасный день и Томмазо, и Рой ему заплатят!
ГЛАВА 20
ДЭНИ. 1970
Парнишка мялся под дверью артистической уборной, дрожа от волнения.
— Простите, мисс, можно у вас попросить автограф?
— Разумеется, — великодушно ответила Дэни. — Как тебя зовут?
— М-м-марк, — заикаясь, сказал тот, не веря в свою удачу.
— Хорошее имя, — похвалила Дэни и взяла его потертый альбом для автографов.
«Марку с любовью, Дэни Касл», — написала она с вычурным росчерком, используя свой сценический псевдоним. «Дэни Фруг» звучало совсем не так изящно, и Сэм не стал возражать, когда она решила не брать его фамилию. «Касл» звучало намного благороднее — она почерпнула эту фамилию из какого-то туристического журнала.
— Вот это да! Спасибо, — пролепетал парень.
— Пожалуйста, — ответила она и ласково улыбнулась. Теперь Дэни была одной из ведущих исполнительниц в шоу отеля «Маджириано». Это бьи циклопических размеров отель класса люкс, и к девушкам здесь относились по—человечески. И платили прилично. Работа в «Маджириано» была существенным продвижением в карьере после кордебалета в «Эстрадидо». Репертуар здесь был феерический, в жанре буфф, а костюмы — загляденье. С каждым днем Дэни все больше понимала, как ей повезло с этой работой.
После рождения сына, которому она дала имя Винсент, Дэни вернулась в варьете «Эстрадидо». Вскоре ее приметил и сманил лазутчик из «Маджириано», высланный на поиски талантов. Ей тут же дали место. Конечно, понадобилось усердно потрудиться, пройти через утомительные репетиции, но со временем она стала одной из ведущих актрис. Об этом любая девушка в Вегасе могла только мечтать.
Вся ее жизнь была сын и работа. Сэм, к сожалению, продолжал пить, да еще и играл, причем на ее деньги. Правда, Дэни держала его в черном теле и выдавала строго определенную сумму, не подпуская к своей зарплате. Внеся первый взнос за небольшой домик, она стала откладывать деньги, чтобы, когда придет время, Винсент мог получить образование, которого не было у нее. Ей приходилось экономить еще и потому, что Сэм окончательно забросил работу и семью кормила она. Впрочем, ее это вполне устраивало: ведь, сидя дома, Сэм мог присматривать за сыном.
Винсенту было уже пять лет, и это бьш самый красивый мальчик на свете. Стоило Дэни куда-нибудь с ним пойти, как на них устремлялись все взоры. Женщины так и ахали при виде его темных выразительных глаз в обрамлении длинных шелковистых ресниц.
— Вырастет — то-то будет сердцеед! — восклицали они.
Но Дэни тут была ни при чем. Мальчик был копия Майкла, и это ее отчасти радовало, поскольку он вышел такой красавчик. С другой стороны, это было плохо, так как служило ей постоянным напоминанием о той единственной ночи.
Для нее Майкл давно умер, и Дэни лишь надеялась, что больше никогда его не увидит.
Сейчас ей было двадцать два, и она давно уже не была той наивной дурочкой, которая не знала, как обращаться с мужчинами. Оглядываясь назад, она представляла себя невинным агнцем, отданным на заклание. Как, должно быть, этот Майкл потешался над ее наивностью! «Хорошенькая девственница по имени Дэни. Я возьму ее за ручку и отведу прямо в номер. Ей это очень понравится. После чего я порхну на следующий невинный цветок».
Будь он проклят!
И все-таки справедливость восторжествовала — она вышла замуж, родила здорового мальчишку и получила высокооплачиваемую работу. Чего ей еще желать?
Единственное, чего недоставало Дэни, это немного любви и нежности. Потому что после того единственного сношения — иначе этот кроличий контакт и не назовешь — Сэм к ней больше не прикоснулся. Вернее, он пытался, и не один раз, но эрекции не получалось. Впрочем, Дэни это не беспокоило. Наоборот, она вздохнула с облегчением: секс ее не интересовал. Хорошо, что Сэм был твердо убежден, что Винсент — его сын. Единственным человеком, знавшим, что это не так, была Анджела, но Дэни давно потеряла ее из виду.
