Единственным местом в подвале, где телефон принимал сигнал и оживал, были ступеньки у двери. Оставалось только решить, куда позвонить в первую очередь. Кен предлагал шерифа, Лиза больше надеялась на адвоката Роджера Кэлхауна, но в первую очередь потребовала позвонить сестре.
Кен, хоть и с неохотой, согласился и осторожно набрал названный Лизой номер.
Несколько секунд прошли в тревожном ожидании, потом индикатор вспыхнул зеленым, замигал…
— Есть!
Индикатор погас.
— Черт!
— Попробуй еще раз.
Шериф Кендалл в третий раз покачал головой.
— Поймите, я ничего не могу сделать. Не могу объявить мисс Макбейн пропавшей. Ее нет всего лишь несколько часов. Может быть, она просто хочет уединиться где-то с парнем. Давайте подождем хотя бы до утра.
— А если опоздаем? Если… — Кейт осеклась — в кармане завибрировал сотовый. Она торопливо вытащила телефон. Вибрация прекратилась. — Это Лиза.
Шериф вздохнул и просительно посмотрел на Вернона.
— Думаешь…
— Подождите! — Кейт нажала кнопку. — Лиззи? Лиззи, это ты? Ответь!
— Это я, Кейт. — Голос шел как будто из подполья. — Мы…
Они не знали, сколько прошло времени. Несколько раз Кен включал телефон, но сигнал как будто увязал в толстых стенах подвала. Успели ли его засечь? Скорее всего, нет. Жутко хотелось пить. После очередной неудачи Кен сказал, что нужно подождать и попытаться выйти на связь через час.
Лиза закрыла глаза, но сон не шел. Мысли путались, отступая перед страхом и отчаянием. Неужели их не найдут? Неужели им суждено умереть здесь, в этой бетонной клетке, умереть от жажды или нехватки воздуха?
А что будет с Кейт? Как переживет сестра еще один удар?
Перед глазами встало лицо Питера Файнса. Холодные, пустые глаза. Почему он это сделал? Чей приказ выполнял? И как могла она, казалось бы наученная жизнью, всегда осторожная с мужчинами, так легко довериться чужому человеку? Неужели страсть оказалась сильнее разума? Неужели она настолько отчаялась? Нет, в следующий раз…
В следующий раз? Лиза рассмеялась.
— Что? Анекдот вспомнила? — пробормотал Кен.
— Да. Хочешь послушать?
— Валяй.
Она начала со старого, избитого, про путника, набредшего в пустыне на женский монастырь, а потом вдруг заговорила о себе, о погибших двадцать шесть лет назад родителях, о письме, о своей поездке в Тампу. Она не утаила ничего, а когда закончила, почувствовала облегчение, какое испытывает, наверно, грешник после покаяния.
Кен долго молчал, потом вздохнул.
— Ну и сволочь же этот Питер.
Лиза опустила голову ему на плечо, и он крепко обнял ее.
— Я посплю немного.
— Конечно. Спи. Разбужу к концу сеанса, — мрачно пошутил он.
Ей снился ипподром. Скачки. Она сидела рядом с отцом и матерью и отчаянно болела за своего вороного по кличке Саншайн. Он шел вторым, и она знала, что если он победит, то все будет хорошо — и у нее, и у мамы с папой. Ударил гонг. Последний круг. Она закрыла глаза и вцепилась в руку отца. Копыта били о землю. Били, били, били…
— Лиз, проснись.
Она открыла глаза и вздрогнула, не сразу поняв, где находится. Кен тряс ее за плечи.
— Они здесь.
Они? Кто? И только тогда Лиза услышала стук. Не копыт — стучали в дверь. Потом раздался приглушенный взволнованный голос.
— Лиззи, ты здесь?
Она хотела ответить, но из пересохшего горла вырвался только хрип.
Что-то громко хрустнуло, и дверь затрещала. В щель просочился свет. Кен поднял ее на руки и спрыгнул со ступенек.
Такого ажиотажа Мерфи-Лейк не знал со времен «серебряной лихорадки». Тираж «Стандарта» разлетелся в первый же час, и типографии пришлось печатать второй. Слухи не расползались — разлетались.
Мэр Кремер застрелился у себя в кабинете.
Банкир Харрингтон сбежал и объявлен в розыск.
Хозяин «Ньюс» арестован.
Лу Боннито явился с повинной.
Питер Файнс скрылся в неизвестном направлении.
Кейт не успевала раздавать интервью, а когда уставала, посылала вместо себя Вернона.
Кен был объявлен героем и не вылезал из дому — за порогом его поджидала толпа поклонниц.
В победе Рэчел Пэдроу не сомневались даже ее противники.
И только Лиза оказалась в стороне от охватившего город хаоса — врачи отправили ее в Сиэтл.
Прошло две недели. Страсти поостыли. Жизнь в Мерфи-Лейке понемногу возвращалась в привычную колею. Вернувшись из реабилитационного центра, Лиза провела первый день дома, а вечером, когда уже стемнело, отправилась по адресу, взятому из телефонной книги.
Звонок не работал, и ей пришлось постучать. После третьей попытки за дверью послышались шаги.
— Кто? — спросил настороженный голос.
— Это я, Лиза.
В первый момент она даже не узнала его — небритый, с всклокоченными волосами, в помятых брюках неопределенного цвета и несвежей футболке, он стоял на пороге и смотрел на нее, как правоверный мусульманин на Каабу.
— Ты?
— Можно войти?
Кен поспешно отступил в сторону.
— Конечно.
Она прошла в комнату и остановилась. Он все так же смотрел на нее широко открытыми глазами. Ей стало не по себе.
— Извини, если не вовремя.
Кен вздрогнул, торопливо закрыл дверь и потряс головой.
— Нет, нет, вовремя. Ты проходи. Садись. — Он кивнул на диван. Потер растерянно небритую щеку. — Что тебе предложить? Кофе? Или…
Она кивнула.
Потом они пили кофе с бренди. Ничего другого у него не нашлось. Разговор ковылял от пункта к пункту, как хромая лошадь. Когда очередная пауза затянулась на добрую минуту, Лиза поняла, что инициативу нужно брать на себя.
— Когда мы были там, в подвале, я сказала, что если мы спасемся, то я выполню любое твое желание. Помнишь?
Он густо покраснел и отвел глаза.
— Ерунда. Забудь.
— Ну уж нет. — Лиза решительно тряхнула головой. — Слово надо держать. Ну?
— Что?
— Разве у тебя нет никаких желаний?
Он молчал.
— Кен?
Он опустил голову.
— Ладно. С немыми даже лучше.
Этого он не ожидал. Губы у нее были мягкие, а дыхание отдавало бренди и кофе. Ее волосы щекотали ему щеку. На ее шее, под ухом, под нежной, почти прозрачной кожей пульсировала голубая жилка, а в зеленых глазах, в самой их глубине, мерцало желтое, дьявольское пламя.
