— А я пытаюсь убрать комнату Роберта, — сказала она, — и вот только что нашла дохлую мышь под кроватью. Это проделки кота. Ты же знаешь, как я не люблю мышей.
Да, подумал Тед. Как же она отличается от Кэрол.
— Я тоже очень рад видеть тебя, — произнес он.
— Возьми, пожалуйста, веник и совок и помоги мне.
Тед прошел за ней через холл. Они шли мимо ее комнаты. Быстро взглянув, он заметил кровать с розовым покрывалом и подушками в цветочек, на занавесках были какие-то веселые орнаменты. Комната Роберта была оклеена обоями с героями диснеевских мультфильмов. Отодвинув в сторону пылесос и одежду, он поставил пиво на книжную полку и заглянул под кровать. Для Теда было удачей, что убитая мышь лежала так, что он мог до нее дотянуться, особо не напрягая свои сломанные ребра. После того как Тед закопал мышь в саду и помыл руки на кухне, он пошел на звук пылесоса — Долли пылесосила ковер в комнате. Взяв корзину для белья, она направилась к двери, но задетая ручкой двери крышка раскрылась, и из корзины посыпались рубашки и носки Роберта.
— Какая я неловкая, — сказала она и поставила корзину на пол.
Тед принялся помогать ей собирать одежду. Они вместе ухватились за один и тот же носок, и случайно его рука коснулась ее руки. Он резко вскинул голову и встретил таинственный голубовато-дымчатый взгляд. Невольно опустив глаза под ее взглядом, он наткнулся взором на округлость ее груди, ясно вырисовывавшейся под тонкой рубашкой.
— Долли… — хрипло прошептал он и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Ее губы были мягкие, они ждали его поцелуя. Он притянул ее к себе, раздвигая ее губы своим языком. Ее кожа источала запах жасминового мыла, и Тед вдруг почувствовал, что безумно хочет ее, здесь, сейчас…
— Пойдем, Долли, пойдем… — пробормотал он. — Я не могу ждать конца недели. Мы и так ждали достаточно много времени.
— Тед… — выдохнула она.
Он поднялся, схватил ее за руку и повел через холл. Присев на кровать, Тед расстегнул пуговицы на своей рубашке, ощутив боль в ребрах, и скинул ее с себя. Затем он обнажил ее грудь, его ладони коснулись горячих округлостей с твердыми сосками, ждущими его ласки. И в эту секунду он потерял над собой контроль. Он потянул ее на кровать. Неловко, с поспешностью стал раздевать ее… себя… путаясь в одежде, совершенно опьяненный жаром ее тела. Так много прошло времени, с горечью подумал он. Слишком много с тех пор, как он последний раз был близок с женщиной. О, как безумно он желал сейчас Долли!
Теду мешала боль в ребрах, но он не замечал скованности своих движений — он был слишком опьянен сладостным вкусом ее губ. Приятная упругость ее груди возбуждала до безумия, ввергая все его существо в неистовый водоворот желания. Он слышал гулкие удары своего сердца, разгоряченная кровь гудела в жилах. В непреодолимом порыве страсти их тела слились и забились в бессознательном танце любви. Время остановилось для него, и после того как теплая волна, внезапно родившаяся внутри Теда и сделавшая его движения неконтролируемыми, потопила его в неописуемых яростных красках оргазма, он почувствовал, что пропало не только время, но и пространство. Его глаза закрылись, и он погрузился в темноту. Желания куда-то ушли, как будто он умер. Тед остался один, как и был всегда в своей жизни. Через какое-то время он почувствовал собственное дыхание, какие-то ненужные слова кружились в его голове…
Долли была права — он жил в одиночестве всю свою жизнь. Он женился на Кэрол, чтобы избавиться от этого, но вместо избавления его душевная опустошенность стала еще глубже. Ничего не изменилось тогда, подумал он в отчаянии, ничего не изменилось и теперь. Все эти истории о любви — красивая выдумка глупцов. Он приподнялся на локтях, чувствуя, как холодный воздух касается его кожи, там, где только что находилось теплое тело Долли. Она лежала рядом. И то, что он проделал с ней сейчас, мог сделать каждый.
— Извини, я потерял голову и не сделал ничего, чтобы защитить тебя от беременности, — произнес он сдавленным голосом. — Я не должен был этого делать, я не подумал…
Ее тело светилось подобно жемчугу в слабом вечернем свете. Услышав звук его голоса, она заплакала тихо и безнадежно. Слезы стекали по ее щекам на подушку. Она выглядит потерянной, как женщина, для которой все утрачено в жизни, подумал он и снова вернулся к своим мыслям. Кэрол один раз была от него в экстазе, но больше этого не повторилось.
— Что ты не должен был делать? — переспросила Долли.
— Я не должен был заниматься с тобой любовью.
— Ты не должен был?..
— Это действительно правда — я не должен был… Лучше если бы ты была с кем-нибудь другим, а не со мной.
Долли села на кровать и в изумлении уставилась на него.
— О, так это моя ошибка?
Он громко вскрикнул:
— Нет, это моя ошибка! Надеюсь, ты не думаешь, что я хочу прекратить наши отношения? Я заверяю тебя…
— Ты не должен связывать себя заверениями, — печально сказала она.
Он провел рукой по своим волосам.
— Ты имеешь полное право отменить наш уикэнд на этой неделе.
Она сказала с горечью в голосе:
— Я так хотела этого, хотела этого с тобою… но я не испытала того, что хотела бы испытать. Ты взял меня, точно продажную девицу Ты вел себя как дикарь, как матрос, вернувшийся из дальнего плавания. Неужели ты думаешь, что мне именно это нужно, что я похотливая самка?
— Это все, что я могу дать!
— Да, ты ничем не отличаешься от Майкла, — выплеснула свой гнев и обиду Долли.
У Теда было такое ощущение, как будто она ударила его кулаком по ребрам.
— Ты не любила заниматься этим с Майклом?
Она сжала пальцы в кулачки и сказала:
— Что там было любить? Никто из вас не видит в женщине личность. И Майкл брал меня так же, как ты только что. Он всегда думал лишь о своем удовольствии…
Тед прошептал.
— Долли, я сожалею…
Она перебила его:
— Если ты не можешь сделать больше, чем сделал сейчас, в таком случае я не собираюсь проводить с тобой уик-энд.
Чувство вины овладело Тедом.
— Я причинил тебе боль, я не хотел этого, Долли.
Она посмотрела на него отрешенно.
— На этом закончим, не так ли?
Долли сидела в дюйме от него, обнаженная, ее волосы были разбросаны по плечам, а лицо было бесконечно грустным. В тишине послышался мелодичный бой антикварных часов в гостиной. В испуге глаза Долли расширились.
— Уже девять вечера, — вспыхнула она, быстро схватив свою одежду. — В любую минуту сюда может нагрянуть Энни с детьми. — Он взял ее за руку, как бы призывая успокоиться. — Мы не можем оставаться здесь, Тед! Мальчики скоро вернутся, — настойчиво повторила она. — Я не могу допустить, чтобы они застали нас вместе в кровати. Давай, быстрее двигайся! И ради бога, набрось на себя что-нибудь!
