— Вы его так хорошо знаете?
— Не достаточно хорошо, но что-то знаем. Джеймс имеет хорошие мозги, но семья его так богата, что он мог бы ими и не пользоваться, но выбрал иной путь.
— Если он так умен, то наверняка знает, что Лаура работает на вас.
— Точно знать не может, но догадывается.
— Тогда зачем вам их встречи? Знакомство?
— Обычная игра между службами. Он здесь представитель инвестиционного фонда, а не сотрудник ЦРУ. Он ей что-то рассказывает, мы детально проверяем, отсеивая дезинформацию, и пытаемся разгадать текущие планы.
— А она ему?
— Совершенно верно. И он поступает также. До сих пор наши интересы не входили в противоречие, а сейчас разошлись.
Полковник встал, достал из холодильника бутылку воды, два стакана и посмотрел на Лауру, та отрицательно покачала головой. Он налил воду в холодные стаканы и один предложил мне.
— Хоть на улице и пасмурно, но душно, — и включил вентилятор.
Я взял стакан и, почувствовав прохладу, чуть отпил.
— Далее, — продолжил он. — Исходя из вашей встречи, вероятнее всего он предложил не публиковать статью и мог предложить деньги.
— Я не бедствую, чтобы продавать подобные вещи.
— Я это знаю, ваш счет не вызывает сомнений.
Понятно, почему за мной следили, после открытия счета. Между тем полковник продолжал:
— Здесь, как я и сказал, мы расходимся с ним. Джеймс интеллектуал, у него прекрасное образование про него говорят, что «он не пьет виски ранее семи часов утра и не бьет женщину, не сняв шляпу». Он специалист по выстраиванию цепочек тайных операций и преуспел в этом. Он курирует очень большие суммы. Через него проходит финансирование отдельных чиновников, не исключаю, что некоторые террористические операции в Латинской Америке, для создания напряженности, поскольку приличная часть денег оседает в фонде. Тот лагерь, готовит радикалов. По каналам Джеймса проходит оружие, работы по промышленному шпионажу, контрабандой не брезгует, но исключительно алмазами, наркотики табу. Здесь наши интересы сходятся. Я вам достаточно сказал.
— Это факты или предположения?
— И то и другое. Что вы теперь скажете?
— Мне надо подумать. Предположим, что во время нашей встречи, он сделал то предложение, что вы озвучили. Денег я не возьму.
— Я это понимаю, и думаю, что вы запросили что-то взамен.
Не глуп был полковник, очень не глуп. Сделка, если она состоялась, должна быть взаимовыгодной, так как деньги не фигурируют.
— Но я не пойму, если в начале вас интересовали базы с точки зрения возможного ликвидирования, то теперь получается, у вас есть к ним интерес. Вы что закрыли глаза?
— Нет. Усилю бдительность, такая возможность появилась в связи с некоторыми смертями, — он не стал в отличие от Джеймса приписывать их мне, просто не упомянул меня. — Мне будет интересна та информация, что вы запросили у него.
— Откуда вы можете знать, что я мог попросить. Может быть, номер его личного телефона.
— Обмен может быть только равноценным. Вы хоть и условный журналист, но вам могли предложить информацию по какому либо картелю. Вы оставляете в покое его и его базы, а то, что он их контролирует, это ясно. Слишком близко они расположены, а янки не любят вблизи себя чужих. Это мое мнение.
— А мне то, что достанется?
— Прикрытие, свободное перемещение, помощь в отправке произведений искусства.
— И все?!
— А чтобы вы хотели?
— Но у меня легальный бизнес. Даже если я ничего не отправлю, то потери будут минимальны.
— А чтобы вы хотели? — повторил он.
— Страховку. Вы мне дадите материалы на Джеймса и операции его фонда.
— А это вам зачем? — растерянно спросил он.
— Защитить свою жизнь от случайных необдуманных шагов Джеймса, а также ваши совместные операции. Это страховка от вас и от него.
— Не многовато будет? Не подавитесь?
— Я всегда ем не торопясь. Дело в том, что у вас на руках будут документы на ваших противников, если в этом списке нет вас самих.
— Теперь понятно. Неплохо вы с ним сторговались. Но от меня защиты нет.
— Если вас там нет, но от вас я получу иные бумаги. И в общих интересах молчать. Мы с ним ни о чем не договорились, мы оба думаем. Предлагаю это сделать и в нашем случае.
— Согласен. Знаете, что меня не перестает удивлять, так это то, что случайный человек, заставляет целые службы идти на компромиссы. Простой человек все спутал.
— Шестеренка ломается, если в нее попадает болт, случайно там оказавшийся.
— Болты либо подкладывают, либо плохо прикручивают.
— Я вас понял. Берем время на раздумье?
— Когда у вас встреча с Джеймсом?
— Полковник, давайте договоримся о терминах. Я на вас не работаю и не собираюсь. Мы обговариваем возможность сделки. Разовой сделки. И все. Поэтому, не будем друг перед другом отчитываться. Я сообщу вам через несколько дней.
— Пусть так. Когда будет что сказать, позвоните Лауре.
— Но подведем итог, — предложил я. — Я передаю вам данные, что предоставит мне Джеймс о каком-либо картеле и список лиц, с кем он поддерживает отношения, а вы мне в этом случае, список его операций. Все верно?
— Верно.
Обмениваться рукопожатием, мы не стали и я в сопровождении Лауры проделал обратный путь на улицу.
— Куда теперь? — поинтересовался я.
— Тебе куда надо?
— Я сегодня вообще не обедал, а времени уже шесть. Составишь компанию?
— Поехали.
Проверяться на наличие слежки я не стал. Даже если она и была, то это их проблема. Я все равно ничего не мог изменить, а уж тем более «отрываться». Лаура остановилась возле небольшого, с виду непримечательного ресторана, где нас быстро обслужили.
— Ты очень рисковал сегодня, — поделилась она впечатлением от встречи.
— Помнишь, ты как-то сказала, что есть люди, которые могут торговать временем. Так вот я сегодня совершал сделку и покупал время. Без подобной страховки моя жизнь ничего не стоит, разве цены пули. Автомобильная авария. Но я не знаю, согласится ли он в конечном итоге на сделку.
— Он согласится. Я его знаю. У него много недоброжелателей и ему нужны рычаги на других. Он не самый плохой человек в СИДЕ, но он не любит когда ему выдвигают условия, а ты выдвигал.
— Значит обстановка такова, что он вынужден на них согласится. Я тоже не дал согласия. Могу передумать и уехать.
— Просто уехать сложно, ты увяз.
Я смотрел на нее и промолчал. Варианты отхода у меня были, но откуда ей это было знать, но разуверять ее я не стал.
