Майк
Майку было внове это чувство возбуждения, ощущение электрических импульсов, пронзающих его мозг и тело. Неужели он точно так же чувствовал себя в тот судьбоносный день, когда увидел напротив себя Мэг? Тогда он был почти на двадцать лет моложе. Возможно, он уподобился стареющему бейсболисту, тело которого с годами все хуже справляется со стрессом, а эмоции все чаще выходят из-под контроля. Если он не вспоминал, как Анна стояла у стойки, сложив под грудью руки, перед его глазами всплывал ее профиль, когда она отвернулась, смущенная какой-то совершенно незначительной, с его точки зрения, фразой. Или момент, когда она неожиданно накрыла его руку своей. Оказавшись в своей кухне, он налил себе красного вина, пытаясь продлить эту призрачную связь между ними. Хорошо, что Мэг ушла на собрание и вернется не раньше девяти, потому что сейчас он был не в состоянии поддерживать связный разговор. Хотя за последний год их общение становилось все более натянутым. Иногда Майку думалось, что у Мэг кто-то появился. Ему это казалось вполне возможным. Тем более что раздражительность Мэг приобрела невыносимые масштабы. Теперь ее выводил из себя уже один его вид. Он не понимал, чем он ей так досаждает. Быть может, она надеялась, что ее брак будет более счастливым? Что, если он не удовлетворяет ее в постели? Или ею овладела тяга к перемене мест, становящаяся все более настойчивой по мере того, как перспектива зависнуть в Авери надолго (возможно, даже до пенсии, что пугало Майка не меньше, чем ее) становилась все более отчетливой? Майка часто подмывало поинтересоваться у жены, что ее так беспокоит. Однако в тех редких случаях, когда он решался на этот вопрос, она называла причину, о существовании которой он и не подозревал, а если подозревал, то не придавал значения: например, унылые перспективы ее волейбольной команды. А порой этот вопрос, к его немалому огорчению, порождал новую волну возмущения, такую сильную, что она ничего и сказать не могла, а только вздыхала или, того хуже, выходила из комнаты.
Он открыл холодильник и был разочарован его содержимым. Впрочем, есть ему не хотелось. Он присел за кухонный стол, но тут же вскочил и принялся мерить кухню шагами. Он думал об Анне, жалея, что ничем не выдал своих ответных чувств, даже не прикоснулся к ней. Возможно, сейчас она уже сожалеет о своем прикосновении? Испытывает неловкость? Ему хотелось позвонить ей и все рассказать.
Рассказать что? Что он влюбился? Что он тоже был тронут и смущен? Что ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы не позвонить ей и не спросить, как прошло собрание?
Шагая из гостиной в кухню, а из кухни на крыльцо, он решил, что ведет себя как подросток. Он женат. Она замужем. Он привлек семью Квинни в Академию Авери. Внебрачная связь угрожает его положению в обществе. У нее есть сын. Но, к удивлению Майка, все эти здравые рассуждения выглядели совершенно невесомыми в сравнении с парадоксальными надеждами на тепло и волнение, уют и риск. Вечер казался ему бесконечным, время замедлило свой ход, а потом и вовсе остановилось, предоставив восхитительную возможность сполна насладиться пережитыми днем волнующими моментами, и сегодняшний визит к Квинни засиял ослепительно ярким светом, затмевающим сомнения и брачные обязательства.
Майк еще никогда не изменял жене. Да у него и соблазнов особых не было. Он уже давно пришел к выводу, что с мужчиной, постоянно окруженным юными привлекательными девушками, обязательно начинают происходить какие-то своеобразные процессы. У него вырабатываются механизмы, позволяющие ему быстро отключить ту часть мозга, которая обычно реагирует на красивую женскую плоть. То, что сквозь эту защитную оболочку удалось пробиться не восемнадцатилетней студентке или двадцатитрехлетней коллеге, свидетельствовало, как ему казалось, об остатках здравомыслия.
Но был Оуэн. И был Сайлас. И была Мэг. Они существовали, и этот факт игнорировать он не мог.
Майк вернулся на кухню и налил себе еще один бокал вина, с удивлением обнаружив, что почти допил бутылку.
Анна рисковала всем.
Он рисковал всем.
Майк открыл мобильный телефон и набрал номер Квинни, молясь, чтобы на его звонок ответили не Оуэн или Сайлас, а Анна. Если же ему не повезет, он дружеским или деловым тоном попросит позвать Анну. Он всего лишь хочет узнать, как прошло собрание. Участие родителей в жизни школы не могло не интересовать его как директора.
Анна сняла трубку.
— Ты понравилась мне с первого взгляда, — произнес Майк в трубку.
— Ты тогда висел вниз головой, — после секундного молчания ответила Анна, и Майку почудилась в ее голосе улыбка.
— Ты одна? — спросил Майк.
— Вроде того.
— Я… — Майк не знал, как ему описать свое нынешнее состояние и настроение.
— Ты выглядел очень забавно, — продолжала Анна и пояснила: — Когда висел вниз головой.
Майк улыбнулся. Ему нравилась такая легкомысленная Анна. Она шутила, она болтала о пустяках и флиртовала.
Он прислонился к стойке, не сводя глаз с подъездной дорожки.
— Что, если я сейчас к тебе приеду? — спросил он.
— Нет.
— Оуэн уже дома?
Майк опустил взгляд на свои носки. На большом пальце правой ноги он увидел дырку. Носок придется выбросить. Ни он, ни Мэг не умели штопать носки.
— Да.
— Я приеду завтра.
— Да.
— В то же время. Я заберу бутылки.
— Мы сегодня много выпили, — произнесла Анна. — Я сегодня много выпила, — добавила она, и по ее голосу он понял, что она говорит правду. Согласные звучали не очень четко. Интересно, как звучит его собственный голос?
— Ты рискуешь всем, — сказал он, поворачиваясь и прижимаясь лбом к шкафчику.
— Я это понимаю, — ответила она.
— Я уже не помню, когда я так себя чувствовал, — признался он.
Анна молчала.
— Давай сейчас встретимся, — неожиданно предложил он. — Ты можешь выйти?
— Не могу.
— Хорошо, тогда завтра. Оуэн уедет?
— Да. В другой город. Но это не имеет значения.
Подъездную дорожку осветили фары автомобиля Мэг.
— Мне пора, — быстро сказал он. Он не хотел произносить имя Мэг. — Я хотел бы еще поговорить, но мне пора.
— До завтра, — ответила Анна.
Майк засунул телефон в карман. Он должен был приготовить легкий ужин для Мэг. Если не полноценный ужин, то хоть что-нибудь, что могло за него сойти. Он спрятал пустую бутылку, открыл холодильник, извлек оттуда две упаковки сыpa, развернул их и положил на хлебную доску. Он открыл банку с маслинами, когда в дверях показалась Мэг.
Она сбросила пальто с плеч на пол, а сверху уронила свой портфель. Затем она скинула туфли.
— Я должна чего-нибудь выпить, — заявила она.
