— Да вы не волнуйтесь, — сказал Таран, — все нормально будет, время не позднее, а Гена не пятилетний мальчик. Отыщется!
В это время позвонили в дверь, и просиявшая Ольга Петровна побежала открывать, бросив на ходу Тарану:
— Услышал Господь наши молитвы!
Таран, который предполагал, что счастливая мамочка для начала отругает от души своего великовозрастного придурка, из скромности остался в Гениной комнате. Семейные сцены — дело интимное. Пусть уж поругаются минут пять, а потом Юрка тихо покинет помещение.
В прихожей щелкнул замок, но тех теплых слов в адрес любимого сыночка, которые по идее должна была произнести Ольга Петровна, не прозвучало. Вместо них послышалось какое-то шипение и шорох, а потом какой-то тихий не то всхлип, не то вскрик. Таран еще не успел сообразить, что могло случиться, когда в прихожей раздались быстрые, но тяжелые шаги, а затем дверь тихо захлопнули. Таран понял: это явно не Гена! И затаил дыхание. Если это те, кому нужна дискета, то разговор с Юркой будет не самый теплый… Граждане скорее всего явились при «пушках», а он пустой, даже авторучки с иголками нет. Что делать? Выдать себя за Генкиного однокашника-студента? Все равно замочат. Этим свидетели не нужны. К тому же это могут быть те, с дачи, которые хоть немного да разглядели Юркину рожу. Эх, надо им было по паре иголок влепить!
Таран быстро и почти бесшумно проскользнул в узкий треугольник, образованный стеной, книжным шкафом и распахнутой дверью, открывавшейся вовнутрь комнаты. Чтоб дверь не распахнулась слишком широко и не расколотила ручкой стекла книжного шкафа, к полу был прибит кубик-ограничитель. Конечно, надеяться на то, что тут удастся отсидеться, было смешно, но все же это лучше, чем сразу попасть на мушку. Может, кто-то из братков подставится и Юрке удастся сыграть на внезапность…
Из прихожей донесся отрывистый низкий шепоток:
— Оттащи бабу в кухню. На руки — браслетки, на морду — пластырь, понял? Смотри, чтоб не задохлась, нам еще поговорить с ней придется, может быть. Полька, в доме точно никого больше?
— Да никого, никого…— Таран сразу узнал голос Полины. Отец на работе, ты сам звонил, Генка у вас, мать — вот она…
— А мне, блин, чуется, что тут кто-то дышит… — прошипел тот же голос.
— Глючит у тебя, Сидор! — приглушенно хихикнул еще один мужик. Сразу после этого зашуршало, не иначе, этот второй, выполняя приказ Сидора, оттащил в кухню Ольгу Сергеевну. Наверно, ее вырубили парализантом из баллончика. Но Полина-то какова стерва! Как Дашка, япона мать, не лучше! Навела на квартиру одноклассника! Ну, сука! Зря тебя Птицын отпустил…
— Вперед иди, дорогу показывай! — приказал Сидор Полине.
— Да что вы, сами не найдете? — вякнула Полина плаксивым голосом. — Что тут, лес, что ли? Вон та дверь… Там его комната…
— Вот и иди туда, будешь искать эту хреновину. И все сама будешь трогать, понятно? Чтоб твои пальчики остались, а не наши. Давай, двигай, зассыха!
— Сейчас, туфли только сниму, а то каблуки паркет поцарапают… Заметно будет…
— Ладно, снимай, — хмыкнул Сидор.
Таран понял: Полина из этой квартиры живая не уйдет. Эти отморозки только трупы оставят. И Ольгу Петровну тоже замочат, и его, Тарана, — в первую очередь. Эх, была бы хоть палка, что ли! Все чуть больше шансов, чем с голыми руками!
И тут его взгляд случайно упал в угол, в узкую щель между книжным шкафом и стеной. Там стояла увесистая бейсбольная бита. То ли Гена играл в эту американскую игру, о которой Таран, как житель провинциальный, мало что знал, то ли он купил биту в качестве средства самообороны — сейчас это не имело значения.
Пока Полина снимала туфли, Таран получил около минуты на то, чтоб дотянуться до биты и схватить ее. При этом, конечно, он произвел кое-какой легкий шум, и дверь, которую он задел спиной, слегка скрипнула. Полина остановилась, Сидор и его напарник в кухне тоже притихли. Таран опять перестал дышать.
— Ветер, наверно, — пробормотала Полина, сама себя успокаивая. — Форточка в гостиной открыта…
— Ну вот и топай! — угрожающе прошипел Сидор. Мягкие шажки Полины приблизились к открытой двери. Если б дверь была навешена на другой стороне проема, то она уже могла бы заметить через щель между дверью и полом грязно-белые кроссовки Тарана. Но, слава богу, угол, куда забился Таран со своей битой, со стороны прихожей не просматривался. Топ-топ-топ… Полина прошла через дверной проем мимо затаившего дыхания Юрки.
— Никого здесь нет, — сказала она, облегченно вздохнув, и направилась к столу, где стоял компьютер. Следом за ней прошел и Сидор. Под ним половицы жалобно скрипнули — сто кило, не меньше, и рост под два метра. Сперва Таран хотел толкануть его дверью, но, увидев через щелку габариты противника, не рискнул. Удар дверью придется по левой руке, а «пушка» у Сидора в правой. И сшибить его с ног таким ударом навряд ли удастся. Только пошатнется, а потом лупанет прямо по двери в упор, и Тарану мало не покажется…
— Ну, давай, шуруй, писюха дрюченая! — подбодрил Полину Сидор. Он, гад, стоял еще слишком близко от двери. Чуть-чуть вперед пройди, падла! Сантиметров двадцать…
— Ой, да тут их столько! — жалобно промямлила Полина. — А я даже не знаю, как она выглядит, только номер помню. Их целый час перебирать надо!
— Ничего, жить захочешь, переберешь! — прошипел Сидор. — Работай, сучонка, полчаса сроку, поняла?
И он сделал тот шаг вперед, которого так ждал Юрка. То ли чтоб дать Полине затрещину «для бодрости», то ли просто чтоб припугнуть слегка. Это, однако, не изменило последствий.
— Р-ря-а! — дико заорав. Таран со всего размаха саданул Сидора битой по коротко стриженной «под кубик» башке.
Эффект получился даже крепче, чем ожидал Юрка, вкладывая в этот удар всю свою недюжинную силушку. На затылке у верзилы появилась вполне заметная вмятина, что означало пролом черепа и почти неизбежное кровоизлияние в мозг.
Бряк! — пистолет выпал из руки, а затем — бубух! — стокилограммовая туша с грохотом рухнула на пол.
— И-и-и! — истерически завизжала Полина, шарахнувшись в угол. Таран, отшвырнув биту, нырнул за пистолетом. Со стороны кухни, тяжко топоча, ринулся второй, но «пушка» уже была в руках у Тарана. А этот, Сидоров подручный, должно быть, не скумекал вовремя, что надо пули бояться — выстрелов-то не было! — и влетел в дверь открыто, в рост… Дут! — Таран после «мамонтовской» подготовки с трех метров из пистолета не промахивался. Он и с десяти-пятнадцати метров мог влепить пулю в любую часть тела — на заказ. В данном случае — поскольку этот гражданин был с пистолетом! — Юрка просверлил ему лобешник. Затылок тоже вылетел, увы, прямо на чистую скатерть обеденного стола, стоявшего посреди гостиной. Отдельные ошметки даже тюлевые гардины на окне испятнали, а сама пуля вбуравилась в стену. Выстрел разом оборвал визг Полины, будто это ее убили.
— Ты? — пробормотала Полина, сидя на полу и хлопая глазами. — Юрочка! Господи, вот чудо!
