Книга Волки Аракана. Книга 4. Сын пирата - Юрий Волошин

Утром второго дня Эжен вдруг встрепенулся, вскочил с дивана. Занялся оружием, привел в порядок шпагу, кинжал, пистолет. На одежду не обратил внимания и ринулся в порт. Там он нашел Гардана, который тут же высказал ему скупые слова соболезнования. - Дядя Гардан, я хотел бы уйти с тобой! - Юноша не слушал, он был как будто во власти наваждения. - Когда отход? - Что так, сынок? Ты же не хотел ехать, как я помню. - Да, я не собирался, не собирался, да! - Эжен торопился и чуть ли не кричал. - Я не могу, тут не могу, это невозможно мне тут находиться. Дядя Гардан, когда отдаете швартовы? - Да сегодня же, Эжен! Часа три еще подождать, и отвалим. Все готово. - Тогда я пойду к тебе в каюту. Можно? - Эжен и не заметил, как перешел в обращении с Гарданом на «ты». Гардан же, понимая его состояние, и не пытался поставить Эжена на место. - Что за разговоры, сынок. Конечно, отправляйся, я все устрою. - А сам подумал, какой же ужас творится в душе этого юноши после всего, что ему довелось увидеть и пережить. Хоть и много смертей видел татарин, но любимых терять тяжело. Поневоле вспомнилась китаянка Лю, его юношеская любовь… Гардан вздохнул и прошелся по палубе, покрикивая на матросов. Эжен не выходил из каюты до вечера следующего дня, когда судно было уже далеко в открытом море.

Тем временем события в городе разворачивались стремительно, носились слухи, один другого страшнее. А убийство пяти португальцев вначале связали с происками бирманцев и кознями туземцев-монов, ждущих Анаутпетлуна. Однако официальные власти уже знали, что произошло на самом деле. Де Бриту сильно разозлился, обвиняя во всем Пьера, не уследившего за сыном. На этой почве у него произошла размолвка с капитаном Эженом. Примирение наступило не скоро, лишь после того, как были исчерпаны все доводы в защиту юного Эжена. Его искали, но потом бросили, узнав, что тот ушел с Гарданом в Гоа. Похороны Сиро прошли скромно. Население, оставшееся еще в городе, по-разному отнеслось к происшествию, но многие злорадствовали, видя в этом знак свыше. - Мне очень почему-то недостает не столько сына, сколько Гардана, - жаловался Пьер на поминках, наклонившись к голове капитана Эжена. - Это можно понять, мой друг, - ответил капитан. - Но что тут можно поделать? Возможно, это и к лучшему. Нас ожидают нелегкие события и времена, а сын твой будет далеко и в безопасности. К тому же Гардан деятельный человек и в создавшемся положении может добиться помощи. - Я тоже надеюсь на это, мой капитан. Но боюсь, что события развиваются слишком стремительно и помощь может не поспеть. - Я так не думаю. Мы все же очень сильны и сможем продержаться достаточно долго. Хотя на войне всякое может случиться. Территория Сириамского королевства медленно, но верно сокращалась. Бирманцы продвигались вперед, занимая южные районы королевства. Соседи трепетали в страхе, не решаясь выступить против нового грозного противника. Разведка донесла, что войска Анаутпетлуна подошли к пригородам Дагона, а жители готовятся встретить победителей пышными шествиями. - Сейчас уже наверняка Дагон в руках нового короля Бирмы, - сказал Фернан, выслушав последние слухи. - А это всего в десятке миль от Сириама. - Вспомните, как перед нашествием араканцев население города встало на его защиту, - сказал капитан Эжен и вздохнул. - А сейчас в Сириаме мало кто остался из жителей, да и те косо смотрят на нас. Теперь де Бриту некого выставить защищать стены города. У Тен тоже остался без своих сторонников, если не считать нескольких десятков его соплеменников. - Однако у нас отличная артиллерия, сеньоры, - заметил Пьер. - Да и начальники у нее замечательные, - не преминул вставить словечко Арман. - И очень мало припаса для нее, мои дорогие канониры, - продолжал гнуть свое Фернан. - На месяц-два осады этого хватит, а там, я уверен, Гардан приведет корабли из Индии. Не такие же португальцы несмышленыши, чтобы не понимать, как ценен для них этот кусок бирманской земли с Сириамом, - ответил Пьер. - Но возможности их ограничены, мой друг, - возразил капитан Эжен. - В любом случае можно наскрести немного, тем более что самим португальцам в Индии сейчас мало кто угрожает. Друзья теперь постоянно спорили о судьбе Сириама. Это была их любимая тема, от которой они никак не могли отойти. Но было заметно, что с каждой неделей эти споры становились все спокойнее и безрадостнее. Общее уныние нагоняло тоску, хотя никто и не думал о плохом конце всерьез. Когда друзья опять собрались у капитана Эжена, тот спросил: - Вы заметили, сеньоры, как активно наши португальские друзья занимаются эвакуацией своих семей и ценностей в Индию? - Кто же этого не заметит, - ответил Фернан, усмехаясь чему-то своему. - Да и купеческих судов значительно меньше теперь заходит к нам в порт. - Пьер вышагивал по комнате, утираясь цветастым платком. В помещении было душно, надвигалась гроза. - Доходы резко сокращаются. Теперь уже и сорванного с пагод золота не хватает для оплаты необходимых товаров. Это весьма прискорбно. - Да, город скоро будет в осаде, - ответил Фернан. Он особенно волновался за исход ожидаемых событий, а действия короля Бирмы его просто бесили. И действительно, вскоре появились слухи, а потом и точные сведения разведки о том, что передовые конные разъезды бирманцев видели совсем недалеко от города, всего в трех милях к северу. - Вы заметили, что уже несколько дней в порт не приходят суда с севера? - спросил Пьер, которого всегда интересовала жизнь порта. - Что им тут делать теперь? - отозвался Фернан. - Да и Анаутпетлун не станет пропускать их к нам, усиливая наши возможности перед предстоящей осадой. Думаю, что через неделю нас запрут здесь. - Интересно, большой ли у Анаутпетлуна флот? Сумеет ли он блокировать город с моря? - Капитан Эжен взволнованно крутил в руках четки из янтаря. - Ходят слухи, что это вполне возможно, - ответил Пьер. - Я слышал, что по Иравади спускается флот более чем в сто кораблей. - Это ни о чем не говорит, мой друг, - заметил капитан. - Наши корабли в один час смогут рассеять его пушечным огнем. - Однако, капитан, где этот наш флот? - спросил Арман, ехидно ухмыляясь. - К сожалению, вы, Арман, правы. Флот наш пропал в неизвестном направлении. Старые добрые времена прошли, и теперь мало осталось людей, на которых можно положиться. Все разбегаются, как крысы с тонущего корабля. - Капитан раздраженно бросил четки на низкий столик. - Своя шкура всегда дороже, мой капитан, - ответил резко Арман.

И наконец с колокольни собора можно было увидеть, как бирманские конники разъезжают невдалеке от города. Потом пришла весть, что Анаутпетлун шлет в Сириам свое посольство с каким-то предложением, и вскоре в город вошла пышная колонна бирманцев во главе с придворным послом. Посол был под огромным розовым зонтом, знаком высокого ранга вельможи. Толпы сириамцев глазели на необычное зрелище. Де Бриту сам встретил посла, учтиво приветствовал его и лично проводил в отведенные покои. Бирманские воины бесстрастно стали у входа с копьями и мушкетами на плечах. Тут же начались долгие переговоры. Лишь капитан Эжен был допущен в зал, где они велись, и друзья томились в другом помещении в ожидании его рассказа. - Ничего хорошего от переговоров ждать нам не приходится, - рассказал капитан, на некоторое время вышедший из зала. - Бирманцы требуют от де Бриту слишком многого. - Но чего, капитан? - Фернан был взволнован и не скрывал этого. - Они добиваются сдачи Сириама и перехода де Бриту на службу к королю Бирмы. - Но… - Вот именно, дорогой мой Фернан. Де Бриту считает для себя, почти короля, это совершенно неприемлемым. Но поглядим, что будет дальше. А дальше оказалось, что бирманцы требуют выдачи правителя Таунгу У Тена. Он долгое время сопротивлялся нашествию, пока его противники в разгар сражения не перешли на сторону Анаутпетлуна, чем и решили спор в пользу короля Бирмы. И теперь сбежавшего в Сириам У Те-на бирманцы хотели заполучить и примерно наказать. - Да отдал бы де Бриту этого туземца! - воскликнул Арман. - К чему он нам, если у него и силы уже никакой нет? »- Во всяком случае, де Бриту пока уклоняется от прямого ответа, выжидает, а что из этого получится, будет видно совсем скоро, - ответил капитан. - Ждать осталось недолго. Бирманское посольство весьма агрессивно настроено. Через день стало известно, что переговоры прерваны. Посольство отбыло на север, так ничего и не решив. Жители города ждали осады войсками Анаутпетлуна со дня на день. Теперь и друзья стали привлекаться к ночным дежурствам на крепостных стенах и бастионах. Жизнь стала тяжелой, а настроение ухудшалось с каждым днем. Одни иезуиты торжествовали. Они уже окрестили несколько сот жителей, не замечая того, что те тайком продолжают исправно соблюдать прежние обычаи и поклоняться старым богам. Де Бриту увеличил налоги, хотя теперь брать их было почти не с кого. В городе остались лишь те жители, которые ничего не имели. Де Бриту даже задумывался над тем, чтобы изгнать их за пределы города. Однако прошел почти месяц, прежде чем бирманские войска начали осаду. Их отряды подошли совсем близко к окраинам, и дальнобойные пушки португальцев начали обстреливать их с крепостных бастионов. В городе начались пожары, ибо бирманцы под прикрытием ночи подходили к стенам и неожиданно забрасывали в город зажженные стрелы. Де Бриту пришлось выставлять посты за стены крепости. Это дало повод для бесконечных мелких стычек в ночной темноте, которые держали защитников в постоянном напряжении. Некоронованный король носился по городу и крепостным стенам, организовывал оборону, устранял непорядки. Прошло три нелегкие недели сидения в крепости и ожидания штурма со стороны бирманцев. Но вот на рассвете заиграли трубы в бирманском лагере, и пять тысяч воинов под звуки барабанов и цимбал двинулись на приступ. Португальцы сбежались на стены, пригнали сотню жителей города и несколько десятков слуг и рабов из окружения князя У Тена. - Порох и пули беречь! - орал де Бриту, перебегая от одной бойницы к другой. - Враг не так силен, и мы его отобьем арбалетами и шпагами! Хоронись за брустверами. Кипяток и масло им на голову, да разогрейте погорячей! Бирманцы лезли по лестницам, но натиск их был вялым. Их пугали потоки кипятка и град беспощадных стрел арбалетов. Изредка грохала пушка, и сноп картечи вырывал десятки жизней из рядов атакующих. Арман подгонял туземную прислугу, Пьер сам наводил пушки, так как пороха было мало. Его выстрелы, производимые в нужный момент и тщательно выверенные, наносили столь ощутимый урон бирманцам, что вскоре они отхлынули от стен крепости, оставив у их подножья сотни трупов. - Молодцы, - кричал радостно де Бриту, благодаря защитников. - Мы им показали, как надо по-настоящему драться! Нас не так-то просто сломить! Пьер, ты просто чудо! Благодарю тебя за отличную стрельбу! Награда ждет тебя! А Пьер с высоты стен наблюдал за тем, как бирманцы вытаскивают раненых и отходят назад. Он думал, что будь у осажденных в достатке порох и ядра, армию бирманцев не составило бы труда в пару дней полностью уничтожить. - Сеньор, - обратился Пьер к де Бриту, - позвольте мне использовать хотя бы четверть пороха и припаса, и я обещаю снять осаду крепости. Мы вполне сможем этого добиться. Позвольте, сеньор! - Еще не время, мой Пьер! Всему свой черед. Порох нам еще пригодится. - Не будет ли потом слишком поздно, сеньор? Лучше не доводить до этого. Время вряд ли играет на нас. К тому же король Бирмы может додуматься и до других методов ведения войны и осады. - Хорошо, Пьер, я подумаю о твоем предложении и посоветуюсь со знающими людьми. А пока отдыхайте, сеньоры! - Фелипе де Бриту помахал рукой и удалился. Пьер был несколько раздосадован. Де Бриту явно пренебрегал его мнением и затягивал осаду. Это было столь непростительно, что Пьер стал жаловаться друзьям: - Как де Бриту не может понять, что только решительные действия могут изменить положение и склонить победу на нашу сторону?! - Не кипятись, Пьер, мой дорогой, - успокаивал того капитан. - Де Бриту сейчас не может мыслить здраво. Он так осторожен, что не смеет и подумать о решительных действиях. Будем ждать. - Но чего, капитан? Пока бирманцы одумаются и возьмут нас измором? Это для них самое легкое, что только можно было бы придумать. - И все же, Пьер, это дело де Бриту. Придется это учитывать, мой дорогой. Пьер отвернулся, и его мысли заполнили воспоминания о доме, Марселе, Ивонне и детях. Как хорошо, что Эжен уехал! Хоть это скрашивало ему теперешнюю никчемную жизнь. Мрачные мысли портили настроение, он начинал сомневаться в правильности своего решения ехать в такую даль. Хорошо, что Эжен захватил с собой все накопления, хотя что там у него накоплено? Мелочь! Но бумага о дворянском звании наверняка будет Эжену полезна.