Линкор поднялся выше, будто нарочно подставляясь под летящие со всех сторон ракеты ПВО. Еще немного, и в зоне досягаемости работы его дюз окажется площадь с двумя кораблями. Но в том-то и дело, что никаких ракет сейчас не было!
Пока что угол отклонения «Августа» от вертикальной оси оставался прежним. Но изменить его и даже зависнуть над площадью – дело одной секунды, одного корректирующего импульса… Джокт услышал, как командир инженерного персонала станции отдал короткий приказ.
– Приготовиться к постановке щита! Мощность – двести тридцать процентов… – потом уже, обращаясь к пилотам истребителей: – Остается только надеяться, что эта догадка…
Но Спенсер прервал и его.
– Спросите командора о чем-нибудь… Задайте вопрос кодом.
Конечно же! Как он сам не додумался?
Джокт закусил губу.
Красный код, желтый код, почему бы не попробовать? Спенсер продолжал:
– На станции есть кто-нибудь, кто лично знаком с командором Бураном?
– Я его сам хорошо знаю… Понял! Готовлю канал.
Коммуникатор Джокта издал царапающий перепонки звук, на секунду наступила глухота. Канал был выставлен.
– Командор! Вызывает станция, полковник Далус!
– В чем дело, полковник? Вы заблокировали все каналы…
– Оранжевый! Понимаете меня? Оранжевый!
Любой пилот Солнечной знал, что означает этот цвет. Код опасности, при которой любой подчиненный вправе оспорить приказ командира. Но это было чрезвычайно редкое явление – заявить об оранжевом коде. Редкое и с далеко идущими последствиями для запрашивающего, потому что после выхода из боя должно последовать официальное разбирательство.
Оранжевый – тонкая грань между необходимостью – с одной стороны, а также недоверием и неповиновением – с другой.
Знания Джокта об использовании оранжевого кода были чисто теоретические, все, что запомнилось – это то, что кто-то ошибался, бывало, поверив, что настало время оранжевого кода.
Командор молчал.
– Полковник! Контроль сознания может оказаться на порядок выше, чем мы думаем! – вставил реплику в это молчание Спенсер, тем самым невольно присоединяясь к военному инженеру в требовании оранжевого кода. – И мы не знаем, каковы возможности Бессмертных…
– Появился шанс узнать, – коротко ответили со станции.
– Командор?
Пошла третья секунда. Джокт будто наяву увидел, как ладонь офицера накрыла сенсор запуска генераторов гравитации. Выставить щит – это далеко не все возможности станции. Еще, например, вполне без проблем можно использовать сразу весь запас активного вещества для обоюдного уничтожения – и станции, и транспорта, и линкора с городом в придачу. Четвертая секунда. Еще миг, и…
– Наверное, я понял. – Ответ командора сливается с общим выдохом облегчения. – Добро! Оранжевый. В чем у вас проблемы?
– Они могут знать все, что знает командор! – скороговоркой застрочил Спенсер.
Это покер! Может быть, блеф, а может, на самом деле фул-хаус или роял… Согласие командора еще ничего не означало, думал Джокт. Командор Буран не может не понимать, что вовсе не из-за пустяка сработали передатчики станции и не праздное любопытство гложет полковника… Но если здесь – ловушка Бессмертных, то это неудивительно. Человеческая мысль недалеко продвинулась в технологиях управления сознанием по сравнению с врагом. А вот Бессмертные… С их кодировкой в лучах смерти, например…
– Прошу ответить на три вопроса, командор. И быть искренним.
– Спрашивай, Далус!
Или же Джокту почудилось, или на самом деле в голосе командора прорезалась какая-то издевка.
– Первое, помните ли вы мою дату рождения? Ожидание ответа – десять секунд.
– Если он ответит, – прошел по индивидуальному каналу шепот Спенсера, – дело труба! Надо убираться…
Простейший, на первый взгляд, вопрос скрывал в себе ловушку. Запоминание подобных мелочей (особенно, если командор Буран с полковником Далусом не были закадычными друзьями) явно не входило в число самых необходимых вещей, которые должен помнить командующий линкором. Но вот в памяти, возможно, они когда-то и отложились, недаром же полковник задал такой вопрос! Отложились – на самую дальнюю полку сознания.
Если сознание под контролем, значит, поисковая система, или что там, перетряхнет все закоулки мозга, все цепочки нейронов, и ответ будет найден.
– Не помню. Кажется, летом…
– Второй, – не обсуждая полученный ответ, продолжил Далус. – Общий объем стратегических запасов квазаров Солнечной по состоянию на начало года?
Вопрос на грани предательства. Джокт напрягся.
– Что-то не то, – опять прошептал Спенсер, – если командор ответит…
– А он может знать ответ? – так же шепотом, как будто их могли услышать на линкоре, поинтересовался Джокт.
– Не знаю. Мало ли?
– Пошел к черту, Далус! Ты сам – под оранжевым кодом! Давай лучше поинтересуйся, каково общее количество кораблей Большого флота Солнечной? С раскладкой по пунктам базирования! Порадуй своих новых хозяев!
Линкор угрожающе качнулся, будто колокол, из-под обода которого торчит огненное било.
– Пять секунд. – Далус оставался бесстрастен.
– Хорошо… Но даже если бы знал – не ответил!
– А ведь как-то отвечали на этот же вопрос! На одной чудной вечеринке в «Савое». Не помните?
– Я, кроме входа в эту самую «Савою», ничего не помню… – пробурчал командор, видимо, не желая распространяться о прочих подробностях той вечеринки.
– Две секунды! Приготовить канал связи с командором Бранчем!
– Ладно, потом сочтемся, – многообещающе сказал командор. – А запасов ровно столько, чтобы забрать с собой и Землю, и Солнце, и даже остальные планеты.
– Вы кое-что забыли добавить.
– И всех хайменов тоже! Рад, что вы запомнили, о чем мы тогда говорили!
– Третий… Что было раньше – яйцо или курица?
– Ага! – тут же отозвался Спенсер. – Проверка на вложенный интеллект! Хитрит технарь…
– Раньше все было, и яйцо, и курица, – снова проворчал командор, – а теперь синтетическая жратва и эргеры… А твой день рождения – 22 июня. День солнцестояния… У нас еще возник заумный спор… По поводу атавистических яйцекладов у живородящих, потому и запомнил. А теперь, когда проверка, я надеюсь, закончена, хочу указать на некоторые ошибки. – Командор брал реванш за те вольности, что вынужден был стерпеть от офицера – техника инженерной станции. – Первое, если бы полный перехват сознания оказался возможен, я бы смел вас с площади, как только вы затребовали оранжевый код. А потом поднял линкор на орбиту и продолжил свое черное дело… Второе, для любых мыслящих существ цепочки ассоциаций – это первый шаг в развитии памяти и сознания. Снег – холодно – огонь – шкура – строить жилище. Банан – высоко – палка – бросить. И так далее. Значит, практически на все вопросы можно найти более или менее удачные ответы. Третье… – командор чуть помедлил, – … все это ерунда. Не понимаю, как такое могло прийти вам в голову? Мы бы давно проиграли всю эту войну. Мониторы не подкрались бы час назад к строю вражеских линкоров, десантники просто-напросто перестреляли бы друг друга еще при заходе на посадку. И не достигли, само собой, того места, где скрываются настоящие сокровища, и ваш вымышленный бог из машины тут ни при чем. Вот так.
