— Мисс Тальбот, — начала Дори, завидев хозяйку на пороге дома. — Вам звонила подруга.
— Хэтти! Боже мой! Она уже вернулась?
— К сожалению, нет. — Дори было жаль разочаровывать и без того грустную хозяйку, но факты подтасовать она не могла. — Передавала вам огромный привет и клятвенно заверяла, что вернется к завтрашнему утру.
— Надеюсь, что она успеет к моей свадьбе, — хмуро заметила Сонда. — Больше ничего не говорила?
— Обещала позвонить, как только приедет.
— Звонок мобильного у алтаря будет звучать особенно оригинально…
Чутье подсказывало Дори, что настроение у хозяйки упало даже по сравнению со вчерашним. Однако, как воспитанная горничная, знающая свое место, она не стала лезть в хозяйские дела и направилась в кухню, чтобы приготовить что-нибудь вкусненькое.
— У вас есть особые пожелания насчет ужина? — спросила она, остановившись у двери.
— Веревку под маринадом и шоколадное мыло, — выдавив жалкое подобие улыбки, пошутила Сонда.
— Да, юмор у вас сегодня особенный…
— У меня все сегодня особенное. Спасибо, Дори. Честно говоря, я совершенно не хочу ужинать. Так что, если будешь готовить, рассчитывай только на себя.
— Как насчет стаканчика горячего молока? Сегодняшняя погода располагает к простуде…
— Да, пожалуй. Честно говоря, я немного замерзла.
Сонда повесила плащ, скинула туфли и, вынув из коробки диск «Битлз», вставила его в музыкальный центр. Может быть, любимая группа поможет ей расслабиться и хоть немного прийти в себя накануне свадьбы? Зазвучала одна из ее любимых лирических песен, под которую Сонда любила грустить, сидя дома в полном одиночестве… Сейчас одиночество не радовало, а угнетало, давило ее. Не дослушав песню до конца, она выключила центр и села в кресло, вперив взгляд в пространство.
Разве может быть так плохо? И бывает ли еще хуже? Наверное, бывает… Она вспомнила рассказ Кэрри о жене, которая ушла к другому. Слушая его историю, Сонда не могла представить, как это больно, когда любимый человек уходит навсегда. Зато теперь может, потому что чувствует то же самое. Только от нее никто не уходил — она сама послала любимого человека ко всем чертям. От этого ей не становилось легче, наоборот, желание вернуть, догнать, остановить жгло и мучило, заставляя еще раз прокручивать свершившееся событие.
Сонда была уверена в том, что уйди он сам, по своей воле, ей было бы легче — гордость не позволила бы страдать по тому, кто бросил ее. Хотя… об этом она не может судить, ибо не знает себя. И вообще не знает людей… Раньше это ее не беспокоило, зато теперь она растерзана, раздавлена собственной ограниченностью…
Вторая попытка переночевать в гостевой комнате не увенчалась успехом. Бесплотные ерзанья в постели утомили Сонду — она встала и начала бродить по комнате, как лунатик. Вторая ночь без сна — это уже слишком. Если она не выспится, как будет выглядеть завтра? Можно, конечно, прибегнуть к снотворному, но тогда ее не разбудит даже церковный хор… В голове мелькнула мысль о прогулке. Ночная прогулка перед свадьбой — идея дурацкая, но чем-то привлекательная.
Сонда сняла пеньюар, натянула Джинсы, накинула плащ и вышла из дома. Слава Богу, Дори уже спит, иначе точно вызвала бы «Скорую помощь» для своей безумной хозяйки.
На асфальте блестели зеркала луж, освещенные бледно-желтым оком луны. Дождь кончился еще вечером. Сонда вдыхала свежий воздух ночной улицы и с каждым вздохом чувствовала, как в ней просыпаются силы, о существовании которых она даже не догадывалась. Видимо, открылось второе дыхание, подумала она, проходя мимо ограды соседского дома. Света у соседей не было. Наверное, спят сном праведников. Не то, что она… Бродит в ночи, как одинокий вампир…
За последние два дня она стала похожа на настоящего вампира — собственная бледность бросилась ей в глаза еще с утра, когда она приводила в порядок лицо. Точнее, то, что когда-то было лицом, а сейчас напоминало маску. Завтра ей точно не стоит красить губы яркой помадой — ее бледность будет слишком сильно бросаться в глаза.
Ей казалось немного забавным то, что она думает о завтрашнем дне с таким спокойствием и отрешенностью. Невеста… Образ невесты всегда представлялся ей совсем другим: взволнованная девушка с горящими глазами-факелами, готовыми осветить Вселенную… Разве Сонда такая? Грустная, покорная, измученная… Можно привести еще много эпитетов, но ни один из них не будет соответствовать тому образу, который часто рисовало ей воображение.
Все верно — большинство невест выходит замуж по любви, а Сонда — всезнающая, умная, рассудительная Сонда — считала, что браку и любви не обязательно идти рука об руку… Что ты теперь скажешь? — обратилась она к той, которую считала собой еще месяц назад. — Вот он, брак, основанный на доводах разума… Счастлива? Из глубин души не донеслось внятного ответа. Видимо, та, прежняя Сонда, ушла навсегда, оставив вместо себя лишь осколки своих теорий да брызги иллюзий, утекших меж пальцев, как вода… Нынешняя Сонда выходила замуж из страха остаться одной да из жалости к жениху, которого ей не хотелось предавать…
Особняки остались позади, Сонда не заметила, как подошла к скверу, в котором сегодня встречалась с Эриком.
Вместо долгожданной тишины, нарушаемой лишь звоном капель, падающих с мокрых веток, она услышала два голоса — женский и мужской. Кажется, парочка повздорила между собой и выясняла отношения в ночном сквере. Сонда вошла в сквер и присела на одну из скамеек. Теперь разговор слышался ей вполне отчетливо. Чужие беды и раздоры стали ей необычайно близки, и она, как больной, интересующийся всем, что касается его болезни, жаждала услышать нечто заветное, что помогло бы ей унять свою боль.
Голос женщины был звонким, он словно разрезал ночную мглу, окутавшую сквер, на части. Мужской голос был тихим и глухим и напомнил Сонде голос Кэрри, правда, его глубокий голос она узнала бы среди сотни остальных… Причина их ссоры так и осталась для Сонды загадкой, но часть перебранки она все же услышала.
— Если бы ты пыталась понять меня… Но каждая моя попытка донести до тебя истину заканчивается скандалом. — Мужчина говорил, не повышая голоса, но было слышно, как сильно он взволнован.
— Я скандалю, потому что несчастна, и не тебе упрекать меня в этом! — Казалось, ей стоит большого труда не расплакаться.
— Все вокруг виноваты, кроме тебя самой! Как всегда… Не пора ли поискать причину несчастий в себе? Ты обвиняешь близких тебе людей во всех смертных грехах, в то время как даже не слышишь, о чем они говорят… И сейчас ты не слышишь меня. Как можно быть такой глухой?
— Глухой, слепой! Зачем я нужна тебе такая? Почему ты не уйдешь?
— Это самый глупый вопрос, который я слышал когда-либо! — Сонде показалось, что мужчина все-таки потерял терпение. — Так ты хочешь, чтобы я ушел?
— Да! — В сердцах крикнула она, и ее возглас ударился о влажный асфальт, разбившись на сотню отголосков: да, да, да…
