От этой мысли стало так тоскливо, что Элизабет даже уронила несколько слезинок. Вспомнила, что тушь может размазаться, — успокоилась. Хотя, с другой стороны, если Дэниел вернется один, может быть еще хуже: он или продолжит поиски своей ненаглядной (может, даже до конца жизни!), или будет очень-очень несчастным — если она не захочет его слушать. Бедненький, ведь он, наверное, так же сильно любит свою Рыжую, как и она, Элизабет, — его…
Вздох. Что-что, а понимать чужие чувства Элизабет умела. Все-таки у нее было очень доброе сердечко.
Ладно, не сидеть же здесь и не страдать до самого вечера! Элизабет решила прогуляться до закусочной, в которой сегодня завтракала: развеяться и подкрепиться. Дэниел умный, он найдет ее, если возникнет необходимость. О, дорогой, как бы я была счастлива, если бы ты ощутил эту потребность во мне! — мысленно обратилась Элизабет к бывшему жениху, вздохнула еще раз и вышла из номера.
— Ах ты негодяй! Мерзавец! Садист! Решил насладиться видом униженного существа, в которое ты меня превратил?! Так вот тебе!..
Мгновение — и над самым ухом Дэниела пролетела и врезалась в дверь массивная бронзовая пепельница. (Правильно, скажи курению нет!) Дэниел был вынужден скрываться от праведного гнева за спинкой кресла. Ему повезло, что Анна еще сидела на постели. С того момента, как она открыла глаза, не прошло и двух минут, но боевые действия были уже в разгаре.
— Питер, марш из комнаты, не то задену — сам виноват будешь!
Питер, пригнувшись, прошмыгнул к двери, решив, что подруга, кажется, вполне в состоянии самостоятельно разобраться со своими проблемами.
— Зло — наказуемо!.. Если ты еще не знал, то я тебе докажу!
На этот раз роль метательного снаряда выпала на долю правой туфельки. Дэниел подумал, что, наверное, зря он пришел в такой момент, может, Анна плохо собой владеет непосредственно после сна… Если он не погибнет сейчас, то, скорее всего, лучше отложить объяснение до более благоприятного момента.
Возможности определить этот конкретный момент у него уже не было: Анна принялась маневрировать по комнате с упругой диванной подушкой в руках. Сопротивление Дэниела не дало результатов: под натиском эмоций своей возлюбленной он был вынужден отступить за дверь. Там, по крайней мере, у него было время отдышаться и прийти в себя.
Постояльцам «Старого замка» довелось наблюдать странную сцену. Молодой мужчина вполне приличной наружности, может быть, за исключением взъерошенных волос и раскрасневшегося лица, стоял, прислонившись к двери номера, и разговаривал: с собой или с дверью — непонятно. Во всяком случае, из номера не доносилось ни звука. Там воцарилась, так сказать, зловещая тишина.
— Послушай меня, Анна… Я не знаю, что именно ты увидела, но ты неправильно это истолковала… Я ни в чем перед тобой не виноват. Между мной и Бетси все кончено, кончено уже давно, понимаешь? Я люблю тебя больше жизни, только тебя! Неужели ты думаешь, что я помчался бы в Шотландию только чтобы продолжить лгать тебе?!
Нет ответа.
— А Бетси — просто подруга, знаешь, она приехала со мной и готова подтвердить мои сло…
В этот момент дверь резко распахнулась — она открывалась внутрь, — и Дэниелу, потерявшему опору, стоило больших усилий удержаться на ногах и не упасть.
— Что-о ты сказа-ал?!. Эта болонка приехала с тобой?! И ты будешь говорить, что между вами ничего нет?! Ах ты!..
Анна вылетела из номера, сбив-таки Дэниела с ног (не без умысла, надо сказать). Кажется, эта же участь постигла еще кого-то на лестнице, потому что оттуда послышался испуганный вскрик. Хотя вполне вероятно, что кому-то излишне впечатлительному просто достался испепеляющий взгляд Рыжей Ведьмы.
Питер уныло брел по улице. Что-то ему подсказывало, что невиданный всплеск эмоций Анны более благоприятен для его соперника, чем холодный и спокойный отказ. И где после этого справедливость? Он почти полжизни любит эту девушку, но тут появляется какой-то доктор — и моментально завладевает ее сердцем… Э-эх… Напиться с горя, что ли?.. — с тоской подумал Питер. Такой способ времяпрепровождения был ему более чем не свойствен: он единственный раз в жизни перебрал на школьном выпускном вечере. Тогда он выпил для храбрости: собирался пригласить Анну танцевать и признаться ей в любви. Согласие на танец он получил с горем пополам, а вот о признании речи уже и быть не могло: нужные слова как-то не находились, и даже самые примитивные получались весьма и весьма исковерканными.
Ладно, напиться не напьюсь, но зато уж наемся… Питер принадлежал к типу людей, у которых во время нервных потрясений и вообще любых стрессовых ситуаций болезненно обостряется аппетит. Молодой человек перешел через дорогу, заметив на другой стороне улицы кафе.
Он присел за единственный относительно свободный (в маленьких кафе во время ужина с этим проблемы) столик, даже не обратив внимания на то, кто сидит рядом: рассеянность была другим следствием меланхолии. Осчастливив официантку заказом из пяти блюд, Питер все-таки проанализировал ситуацию и понял, что уселся за столик к незнакомому человеку и даже не поздоровался. Покраснев до ушей, он поднял глаза, чтобы исправить эту оплошность…
Напротив него сидел Ангел. Маленький белокурый Ангел с печальными глазами. Это воздушное создание придвинуло поближе к себе чашку шоколада, словно опасаясь посягательств Питера. Такой очаровательной и прелестной девушки Питер еще не встречал. Стоит ли говорить, что от нежданно нагрянувшего счастья у него даже на лбу появились розовые пятна? Прежде чем он успел сказать хоть слово, Ангел произнес дрожащим тонким голосом:
— Ну какая же я несчастная! Конечно, если даже бывший жених смотрит сквозь меня, то стоит ли обижаться на то, что незнакомые люди обращаются со мной так, словно меня нет?
На длинных ресницах блеснула слезинка. Питер боролся с порывом встать перед этим ангелоподобным существом на колени. Нашел компромисс: взял девушку за руку и сильно сжал ее (робкий Питер Роули так себя ведет… уму непостижимо!).
— Я идиот. Давно доказано. Так что не стоит на меня обижаться, это верно. Но вы… вы такая… Я бы хотел всю жизнь смотреть только на вас! А этот ваш… жених… бывший — он, наверное, еще больший идиот, чем я! Вот…
Питер выдохнул — и просиял, увидев улыбку на лице Ангела. Это придало ему смелости, и он почувствовал непреодолимое желание открыться этой милой девушке. Кажется, у него совсем не было причин подавлять этот порыв.
— Знаете, я ведь оказался в схожей ситуации: девушка, которой я очень дорожу, воспринимает меня, наверное, как любимого домашнего питомца — ну, будто моя преданность и любовь — это нечто само собой разумеющееся. Так было уже много-много лет. И я очень страдал от этого. А сейчас, в этот самый момент…
Это же правда, так зачем что-то усложнять? Почему просто не сказать о том, что у тебя на сердце? С этой девушкой, похожей на пушистый одуванчик, Питеру было так легко, как никогда не было с Анной. Как это, оказывается, здорово, когда можно смотреть на собеседницу не снизу вверх!
