– Боюсь, я всё-таки не смогу присутствовать на заседании парламентского комитета, Питер. Извини, но я так решил.
– Барри, но… ты же мой главный свидетель. Моя приглашенная звезда. Всё было сделано с расчетом на твое выступление. Старший коп, говорящий о завязанной на наркотиках коррупции в полиции, – это…
– Я знаю, Питер, но я решил, что офицеру полиции не пристало так активно участвовать в политических дебатах. Более того, я разместил соответствующее заявление на своем сайте в Интернете. Боюсь, я вне игры, Питер. Я сделал последнее заявление по этому вопросу.
– Лучше не спрашивай.
– Люди, за которыми я следил, начали действовать. Они подмешали снотворное и изнасиловали подружку моей дочери.
– Боже мой.
– Я полагаю, что, если я продолжу вытаскивать на свет божий их делишки, чтобы разжечь твою кампанию по легализации, они будут продолжать нападать. Они умны. Возможно, моей дочери это не коснется, но они выберут другую ее подружку. Я не могу продолжать при таком раскладе.
– Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться. Это касается коррумпированной полиции. Они хотят, чтобы я прекратил копать, и своего добились. Твоя кампания – это другое дело. К тому же ты всё время на виду. Твои дочери сейчас знаменитости. Если у этих ублюдков есть хоть немного мозгов, они поймут, что любая криминальная угроза, направленная против тебя и твоей семьи, только усилит мощь твоих доводов. Нет. Это касается меня и маленькой группы очень опасных, очень плохих копов. Они хотят заставить меня замолчать, и я пришел сказать тебе, что им это удалось.
– Мне очень жаль, Барри. Я про ту девочку.
– Да. Мне тоже.
Общество Фэллоуфилд, Манчестер
Другой город, другая церковь, другая группа поддержки алкоголиков.
– Меня зовут Томми, я алкоголик и пытаюсь завязать уже черт знает в какой раз. Наверное, в конце концов мне придется ехать соскакивать в Лос-Анджелес, как и другим жалким, больным рок-звездам. Прикиньте, там никто не пьет. Если закажешь пиво, вызовут полицию. Единственная проблема в том, что это чудовищно скучно Все звезды в результате начинают молиться на собственное тело. Подсаживаются на здоровый образ жизни, или, точнее, на его тощую, костлявую, тошнотворную разновидность. Это всё, что у них осталось, верно? Знаете, да пошло это всё. Я не собираюсь провести остаток жизни в тренажерном зале с двухлитровой бутылкой воды в руке.
Томми был не в лучшей форме. Над ремнем навис небольшой животик, вокруг глаз припухлости, но всё же он был чертовски привлекателен. Однако прибавь он еще несколько килограммов – и о привлекательности можно будет забыть. Томми прекрасно это знал, и это усугубляло его зависимость от наркотиков, ведь всем известно, что от бухла толстеют, а сигареты и кокаин – отличное средство для похудания.
– Я ушел в сильный запой после того, как съехал с катушек в Сохо. Слабо представляю, что было дальше, чесслово. Наверное, трахался и нюхал кокс, как-то вот так. В желтой прессе и журналах про знаменитостей там и сям попадаются заметки: Томми выпал из «Мет-бара», Томми щелчками отправляет сигареты с марихуаной в детское питание, так что я знаю, что я был в Лондоне, но всё немного как в тумане, чесслово. Я просто помню, что проснулся в своем огромном тупорылом доме в Ноттинг-Хилле рядом с малышкой, которая по субботам ведет утреннюю программу для детей… Не на «Субботнем утреннем телевидении», наверное, это кабельный канал, ну, вы знаете, где сплошная попса и учат готовить торты с заварным кремом и где парочка двадцатилетних чуваков притворяются и продвинутыми модными парнями, и восьмилетними детишками одновременно. Я всегда любил малышек с детских каналов – они такие дерзкие, правда? Как первая приглянувшаяся тебе училка. Мне доставались такие клевые, дерзкие и слюной исходящие от желания, просто улет. Ну, им же нужно весь день исходить патокой и вести себя так, будто они сахарные. Конечно, нужно. Если твоя работа состоит в том, чтобы лестью выманивать вопросы у застенчивых шестилеток, которые звонят задать свой вопрос, что они любят больше: петь или танцевать, – после этого захочется горячей ночки. Поэтому, как я и сказал, – проверено лично – эти малышки из детских шоу просто обожают отрываться! Они болтаются с крутыми поп-звездами, а в конце дня просто мечтают о шестнадцати стопках водки, грамме кокса и здоровенном члене знаменитости промеж. И кто их за это обвинит?
Ее звали Хлои, наверное. Или нет. Черил? А, не важно. Нет, это мамочку зовут Черил. Значит, Хлои, наверное. Классная штучка, насколько я помню, из тех девочек, что через пять минут после начала разговора сообщают тебе, что они без трусиков. Мне это нравится, черт, просто обожаю. Короче, мы лежим с этой деткой в моей огроменной постели и размышляем, осталось ли у нас немного сил для того, чтобы хлебнуть пивка и еще покувыркаться, и она говорит, что если нюхнем по дорожке, то, может, силы и найдутся, так что она наклоняется, чтобы достать мне кокса, и вдруг начинает верещать и прикрывать простынями титьки, я оглядываюсь и вижу Тони, своего управляющего, который возвышается над нами, глядит на часы и говорит, что мне пора топать на работу.
Не надо было этому ублюдку ключ давать.
Дом Томми, Ноттинг-Хилл-Гейт
– Выметайся, извращенец чертов! Он смотрел на мою грудь. Томми! Клянусь, он стоял и заценивал мои буфера!
– Нет, это неправда, милочка. Он мой менеджер. У него иммунитет на титьки.
Тони положил пачку сигарет и зажигалку на тумбочку рядом с Томми.
– Извини, дорогуша, вовсе не хотел застать тебя врасплох, но я двадцать минут у двери названивал. Наверное, вы не слышали. Так, Томми, вставай и натягивай портки. Ты идешь со мной.
– Отвянь, Тони. Ты типа прикалываешься?
– Кто этот извращенец, Томми? У парней что, так принято? Ты позволяешь своим дружкам заваливаться и таращиться на женщин, которых снимаешь? Тогда мне тебя просто жаль.
Томми зарыл голову в подушку.
– Извини, милая, но не могла бы ты немного прикрутить звук? У тебя голос как у бензопилы, для детского телеканала это то, что нужно, но у меня от него башка трещит. Это Тони. Он типа на меня работает.
