Книга Шестерки умирают первыми - Александра Маринина

Вот и еще один день прошел, не принеся облегчения. Платоновделал все по плану и понимал, что результат даст о себе знать еще не скоро, нождать становилось все труднее и труднее.

Утром Кира снова ездила в центр и звонила Сереже Русанову,чтобы сказать, что нужно не забыть три раза по тридцать плюс десять. Судя пореакции, Серега сразу понял, в чем дело, лишних вопросов не задавал и ничего непереспрашивал. Потом Кира вернулась домой, они вместе пообедали и составилисписок материалов, которые Кире нужно будет купить, если она все-таки решитсяна ремонт. Вечером она снова поехала звонить. Сначала Русанову, чтобы узнать,получил ли он документы, потом Каменской. Ничего неожиданного не произошло,Серега просил передать, что документы все получил, спасибо, а Каменскаясказала, что первоначальный этап проверки пока подтверждает слова Платонова, нопроверка еще не окончена, и, если Кире интересно, каков будет результат, пустьзвонит завтра в любое время.

Кира казалась озабоченной, словно какая-то мысль не давалаей покоя.

– Тебя что-то тревожит? – осторожно поинтересовалсяПлатонов.

– Да, – призналась она. – Что-то сегодняпроизошло, я сама не могу понять, что именно, но меня это беспокоит. Какое-точувство неловкости, но не могу сообразить, откуда оно.

– Может, тебе показалось, что за тобой кто-то следит? –предположил Дмитрий, моля бога, чтобы это не оказалось правдой.

– Может, – согласилась она. – Я же говорю, я немогу понять, что меня беспокоит, но что-то определенно не так.

– Это с непривычки, – успокоил ее Платонов. –Когда я только начинал работать в милиции, мне первое время тоже казалось, чточто-то не так, что я где-то ошибся, чего-то недопонял или не так сделал.Нормальная реакция на новый вид деятельности.

– Не обманываешь?

– Честное слово. Так что не переживай и не нервничай.

Кира заметно успокоилась. Сейчас она сидела на кухне и,высыпав на стол килограммовый пакет гречневой крупы, методично извлекала из нееразные соринки и черные зернышки. Дмитрий в комнате смотрел телевизор,развалясь в удобном низком мягком кресле. Когда на экране замелькали титрызнаменитой кинокомедии, завоевавшей несколько «Оскаров», Платонов крикнул:

– Кира! Бросай гречку, хороший фильм начинается!

Прошло минут десять, но она так и не пришла.

– Кира! Ты меня слышишь? – снова крикнул Платонов.

– Слышу, – откликнулась она.

– Ты чего не идешь фильм смотреть? Не хочешь?

– Приду, не беспокойся.

Платонову это не понравилось. Он рывком вытащил себя изкресла и быстро прошел на кухню.

– Ты что? – тихо спросил он, глядя на опущенную головуКиры и на ее быстро мелькающие длинные худые пальцы. – Я тебя чем-тообидел?

– Нет, что ты, – ответила она ровным голосом, неподнимая головы.

– Тогда в чем дело? Ты же сама сказала, что хочешьпосмотреть этот фильм. Ты не хочешь находиться со мной в одной комнате? Я тебяраздражаю?

Кира наконец подняла голову и с улыбкой посмотрела прямо емув глаза.

– Дима, ты не обращай внимания, у меня дурацкая привычканикогда не бросать начатое дело, не закончив его. Это сказывается даже вмелочах, в ерунде. Я знаю, многим это кажется смешным и глупым, но я – такая.Ну не могу я бросить эту чертову гречку, если уж начала. Ведь буду ее тихоненавидеть, проклинать, но если я сейчас все брошу и пойду смотреть кино потелевизору, то мне и кино в радость не будет, я буду ерзать как на иголках ивсе время думать о невыбранной крупе. Честное слово, к тебе это никакогоотношения не имеет.

– Не врешь? – подозрительно спросил Дмитрий.

– Не вру, – она обезоруживающе улыбнулась. – Идисмотри фильм, потом расскажешь.

– Хочешь, я с тобой посижу на кухне? – предложил он.

– Зачем? – неподдельно изумилась Кира.

– В знак солидарности, – пошутил Дима, – чтобытебе не было скучно.

– Мне никогда не бывает скучно, – очень серьезноответила она, снова опуская голову и возвращаясь к прерванному занятию. –Лучше ты иди в комнату, смотри комедию, хоть удовольствие получишь. А отразговора со мной радости мало. Я, когда делаю что-нибудь монотонное,погружаюсь в себя настолько, что отвечаю невпопад и вообще плохо слушаю, чтомне говорят и о чем спрашивают.

Когда пришло время ложиться спать, Платонов снова началнервничать, но все прошло так же, как и в первую ночь. Кира постелила ему вкухне на раскладушке, пожелала спокойной ночи и ушла к себе. Глаза ее при этомоставались спокойными и матовыми, пугающий Дмитрия непонятный огонь в них не горел.Видно, она и впрямь не выспалась на даче, потому что перед сном не читала.Щелчок выключаемого бра раздался сразу после того, как Платонов услышал мягкийвздох диванных пружин под тяжестью тела.