Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
— Ну, точно ни одного нормального человека в семье нет! Господи! Сведут Олю в могилу, как есть сведут! Думала, хоть Машка-покойница, мать ее… царство ей небесное, нормальная была, а она еще хлеще учудила! Да теперь же этот уголовник до конца жизни нам покоя не даст! Перережет еще всех!
— Да что вы такое несете, тетя Валя?! — с досадой махнула рукой Катя. — Сейчас не об этом думать нужно.
Самым спокойным выглядел Андрей Владимирович. Никиту, у которого нервно подрагивали руки, Катя повела в кухню. При виде Сергея Борисовича тетя Валя прекратила свои причитания и сказала:
— Вот, Сережа, чего теперь молодые-то вытворяют!
Суровцев, не удостоив ее ответом, подошел к Ольге Михайловне и спросил:
— Ты как, Оля?
— Что же теперь будет, Сережа? — умоляюще посмотрела на него женщина и опять заплакала.
— Ничего не будет! — повысил голос Сергей Борисович. — Я все продумал. Да тут и думать-то особенно нечего. Катя, Никита, идите сюда! — громко позвал он.
Парочка вернулась в комнату. Никита выглядел, по крайней мере внешне, успокоившимся.
— Я хочу, чтобы это слышали все, — проговорил Сергей Борисович, — чтобы больше к этому не возвращаться никогда. Итак, Максим по-прежнему наш, кто бы ни оказался его физическим отцом. Этот вопрос не обсуждается. Отношение к нему остается таким, каким было раньше… К тому, что мы здесь услышали сегодня, отнестись спокойно и принять как должное. И не смаковать эту тему на всех углах! — при этом Суровцев строго посмотрел на тетю Валю.
— А что я-то, а что я-то? — недоуменно таращила она глаза. — О вас же только…
— Короче, я сказал все. Надеюсь, ни у кого возражений нет?
— Нет, — за всех ответил Никита. — Только Максим с нами будет жить.
— С кем это — с вами? — нахмурился Сергей Борисович.
— Ой, да ты же, Сережа, еще не знаешь, чего тут эти-то учудили! — радостно заговорила тетя Валя. — Представляешь, жениться надумали! — она кивнула на Никиту с Катей.
Эта новость явилась для Сергея Борисовича полной неожиданностью. В первый момент он несколько оторопел, потом нахмурился, что-то, казалось, обдумывая.
— Я вам могу все объяснить, — шагнул вперед Никита. — Все рассказать, чтобы вы нас поняли.
— Потом расскажешь, Никита, — устало остановил его Сергей Борисович. — Я обязательно тебя послушаю. А женитесь — так женитесь, дело ваше. Это даже для Максима лучше будет, жить с вами. А я сейчас домой поеду, что-то мне нехорошо…
— Валерьянки иди выпей! — тут же услужливо предложила тетя Валя, у которой, видимо, это было единственное лекарственное средство на все случаи жизни. — Или давай я пойду накапаю, а то ты устал поди.
Сергей Борисович отмахнулся.
— Налить тебе валерьянки-то? — не отставала тетя Валя.
Суровцев гневно взглянул на нее, приблизился и прямо в лицо выдохнул:
— Нет!
Тетя Валя отшатнулась и быстро проскользнула к своему стулу, снова обратившись в слух. Суровцев попрощался со всеми и отбыл. Катя с Никитой, которых после нового удара оставили в покое — затея с их свадьбой теперь казалась цветочками по сравнению с известием от Паши Дискотеки, — сидели в стороне. Лариса поняла, что ее присутствие должно быть как-то оправдано, и решила перейти наконец к тому, зачем, собственно, и приехала сейчас сюда.
К тому времени она уже успела проанализировать ситуацию. Еще раз оценив характер каждого, взвесив мотивы, вспомнив, кто где находился, и проследив за поведением и реакцией всех членов семьи Марии Суровцевой, она поняла, что, похоже, вывод из всего этого можно сделать только один. И в этом случае все начинает сходиться — становятся понятны и мотивы, и последующее поведение действующих лиц, и, скорее всего, отсутствие алиби… И сейчас ей предстояло установить как раз последнее.
Обведя комнату взглядом, Лариса проговорила:
— Андрей Владимирович, может быть, вам сходить прогуляться? Пока квартира проветрится, а то мы тут накурили сильно…
— Благодарю, — хрипло отозвался Романов. — Но дело в том, что я уже давно никуда не выхожу, мне это тяжело.
— Что, совсем никуда? — удивленно посмотрела на него Лариса.
— К сожалению, да.
— Ой, как же это ты никуда не выходишь? — моментально вклинилась непосредственная тетя Валя. — А вот я на прошлой неделе в собес ходила, так тебя возле главпочтамта видела! Ты еще сказал, что за молоком идешь. А я тебе говорю — ты бы мне позвонил, я бы купила! А ты говоришь — я беспокоить не хотел. А я говорю…
— Да-да, я помню, — раздраженно перебил не в меру разговорчивую родственницу Андрей Владимирович. — В тот день я действительно вышел из дома, потому что мне было уж очень тяжело дышать. А горячее молоко приносит облегчение. Дома никого не было, пришлось идти самому… Я вообще-то не понимаю, почему мы это все мусолим, мусолим…
— Вот зря ты выходишь-то! Ох, зря! — назидательно покачала головой тетя Валя. — Зима ведь, скользко, еще навернешься где-нибудь да голову расшибешь, не дай бог, конечно.
— Значит, вы все-таки выходите из дома? — в упор посмотрела на Романова Лариса.
— Ну, в случае крайней необходимости — да, — недоуменно ответил Андрей Владимирович. — А какое это имеет значение для вас?
— Я хочу, чтобы вы мне сами все рассказали, — четко проговорила Лариса, не сводя глаз с Романова.
Глава 9
— И что я, по-вашему, должен вам сказать? — нахмурился Андрей Владимирович.
— Прежде всего я хочу знать, где вы находились в то время, когда убили Машу? — холодно спросила Лариса.
— Дома, — коротко ответил Романов. — Дома…
— А кто это может подтвердить?
Романов задумался, потом развел руками и с сожалением произнес:
— Наверное, никто. Потому что я сидел дома, и никто сюда в этот час не приходил и даже не звонил.
— Значит, алиби у вас нет, — зловеще заметила Лариса. — А ваше отношение к падчерице было далеко, так скажем, от теплого.
— Я и не скрывал этого. Но, как вы понимаете, подобное — еще недостаточный повод для таких обвинений, — стараясь по максимуму говорить столь же холодно, ответил Романов.
Однако Лариса уловила едва заметную дрожь в его голосе, а также и тот момент, что руки Андрея Владимировича тоже слегка подрагивали. Вообще он выглядел прижатым к стене, изо всех сил старающимся отразить попытки нападения и поэтому казавшимся нахохлившимся и готовым к бескомпромиссной битве.
— Да вы что, в убийстве, что ли, его обвиняете? — испугалась Ольга Михайловна.
— Ну, совсем приехали! Вообще уже некуда! — резюмировала тетя Валя. — Больного человека в покое оставить не могут. Нет, в этом доме точно с ума все посходили. Гнать надо всех, Оля, пусть сами как хотят, так и живут, раз такие все умные.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
