Он почувствовал громадное облегчение. Оказывается, она не любит его. Правда, это уже не имела значения. Она должна выйти за него, и в этом случае было бы даже лучше, если бы она его любила.
Он положил свою руку на ее и прижал ее ладонь к своим губам. «У нее рука совсем не хрупкая», – неожиданно подумал он. Конечно, это была ухоженная рука с нежной кожей, но в то же время чувствовалось, что она готова к любой работе.
– Давайте попробуем осуществить ваши мечты, насколько это возможно, – сказал он. – Выходите за меня, Кора.
– Но я не чувствую, что это необходимо, – ответила она. – Оба эти случая – и на балу у леди Фуллер, и в Воксхолле – сплошное недоразумение. Неужели никто, кроме вас и меня, не заметил грабителей? Почему мы должны позволить людям заставить нас вступить в брак, который обоим нам противен?
– Почему? – переспросил он. – Да потому, что такие случаи имеют дурную привычку преследовать кое-кого по пятам, мисс Даунс. И не думаю, что они преследуют меня. Правда, в последнее время меня начали считать сущим дьяволом. Не могу сказать, что я очень старался заработать такую репутацию, но, вообще говоря, она мне не повредит. А вот вы, даже вернувшись в Бристоль или в Бат, рискуете обнаружить, что все общества считает вас более чем легкомысленной особой. И это не слишком завидное положение для молодой леди.
– «Легкомысленная особа»! Глупые слова.
– Глупые и неприятные, – добавил он.
Вдруг в дверь слегка постучали, и она тотчас же отворилась. Герцогиня Бриджуотер вошла, не спросив разрешения, но вид у нее был весьма смущенный.
– Вы все еще не закончили? – удивленно спросила она.
Лорд Фрэнсис нахмурился. Кора не зеленая девчонка, и их могли бы оставить в покое больше, чем на четверть часа. Ее светлость ожидала увидеть их в объятиях друг друга?
– Нет еще, – ответил он.
– Тогда я провожу мистера Даунса и мистера Эдгара Даунса в гостиную, – сказала она. – Когда закончите, вы найдете нас там.
Ах вот в чем дело! Они говорили ему, что отправятся вслед за ним в Лондон. Но он не ожидал, что они приедут раньше, чем получат вести от Коры.
– Папа? – она вскрикнула так громко, что у лорда Фрэнсиса зазвенело в ушах. – И Эдгар? Здесь? Сейчас? Где?
Нужно было быть глухими, чтобы не услышать ее крик. Они показались в дверях, за спиной герцогини, и той ничего не оставалось, как отступить в сторону, чтобы Кора не сбила ее с ног. Она пронеслась мимо, как вихрь,.прямо в медвежьи объятия отца, которые, конечно, более хрупкой женщине переломали бы все кости. Брат подхватил ее в свои объятия вслед за отцом и закружил в воздухе.
Герцогиня, оторопев, смотрела на них. И лорду Фрэнсису было не до смеха.
– Ну? – спросил старший Даунс, переводя взгляд на возможного зятя и снова глядя на дочь.
* * *
Она ужасно по ним скучала. Но сама не понимала, как ей их не хватает, пока не услышала, что они тут, за дверью. При виде этих дорогих лиц и внушительных фигур – рядом с ними она чувствовала себя почти миниатюрной – она буквально обезумела от радости.
Они приехали. Теперь все будет хорошо.
И тут отец задал ей вопрос, которого она должна была ждать.
Они прибыли, чтобы узнать, пойдет ли она замуж за лорда Фрэнсиса. Они прибыли на свадьбу. Внезапно она поняла, что если свадьба состоится, то это будет очень скоро. Скандал должен быть задавлен в зародыше. Они приехали, чтобы купить ей подвенечное платье и предложить в поддержку свою любовь. Папа собирается вести ее к алтарю и проследить, чтобы она не опоздала к тому моменту, когда нужно будет говорить «я согласна» или что там говорят невесты у алтаря.
Все это, оказывается, не так уж нереально. Они ждут, что она выйдет замуж за лорда Фрэнсиса. И папа, и Эдгар всегда не любили ездить в Лондон и просто так, для собственного удовольствия не приехали бы сюда. Они приехали на свадьбу.
Она отыскала глазами лорда Фрэнсиса. Интересно, как это Эдгара не смутил его костюм? Вряд ли он стал бы иметь дело с человеком, который выглядит недостаточно мужественно. Это было известной слабостью Эдгара: в отличие от нее он не придерживался философии, что каждому вольно жить так, как ему вздумается.
То, что она увидела, немало удивило ее. Лорд Фрэнсис был, как всегда, одет очень элегантно. Должно быть, он успел побывать дома и переменить платье, прежде чем появиться здесь. Но на этот раз он был одет на удивление сдержанно, в темно-зеленый фрак и темно-коричневые брюки. Галстук был завязан очень просто, без всякой претензии. В таком виде его было не отличить от любого другого мужчины. И он был очень привлекателен. До этого момента, помимо того что она восхищалась его синими глазами, он никогда не казался ей привлекательным. Конечно, она не считала его и безобразным, просто никогда не думала об этом.
Если и в Мобли он выглядел так же, у них не могло появиться никаких сомнений.
И еще кое-что она успела почувствовать за те несколько секунд, которые прошли между вопросом папы и ответом лорда Фрэнсиса. Она вдруг очень захотела защитить его от всего и всех, кто мог бы повредить ему. Она не хотела, чтобы они смеялись над ним. Он так дорог ей. И если он предпочитает носить розовое, лавандовое или лиловое, когда другие мужчины выбрали бы черный, это его дело. Ей тоже черный цвет казался скучным, н она надеялась, что мода на него долго не продержится.
Лорд Фрэнсис улыбнулся ей и взглянул на отца.
– Вы были совершенно правы, сэр, – сказал он. – Ее не так-то просто убедить. Я уже был готов начать выкручивать руки, когда вы прибыли.
О небо! Папа и лорд Фрэнсис успели так хорошо узнать друг друга, что могут шутить? Отец, совсем как она, запрокинул голову и захохотал.
– Значит, она не ослепла от перспективы стать титулованной дамой? Я предупреждал вас, что она еще может и отказать. Она никому пока не дала согласия, ни тем уважаемым господам, которые просили ее руки дома, ни здесь, в Лондоне.
– Ты не обязана выходить замуж против воли, Кори, – подтвердил Эдгар, прижимая ее к себе.
– А может, она хочет посвятить себя целиком своему старому отцу? – смеясь, проговорил папа. – Мы, конечно, очень благодарны вам, сэр, что вы просите ее руки. Но в этом вопросе мы должны считаться с ее мнением.
– Да, конечно, – поддержал отца Эдгар. – Мы увезем тебя завтра же домой, Кори.
Что-то этот разговор перестает нравиться ей, решила она. Эти трое мужчин собрались вместе и говорят о ней в третьем лице. Как только двое или трое мужчин собираются вместе, так тут же вспоминают о том, что они мужчины, и, полные сознания собственной значимости, отодвигают женщину на второй план. Они, конечно, любят ее, но все равно она чувствует себя так, словно для них она всего лишь хрупкая игрушка, которую надо беречь. Кроме того, ей было неприятно, что они равняют лорда Фрэнсиса с теми глупцами, которые искали ее руки. Между ними не могло быть никакого сравнения. И еще одно смущало ее. Кора очень любила своего отца, но при мысли, что она должна отказаться от всего – от романтических грез, от замужества, собственного дома, детей и всего остального, что всегда вызывало у нее любопытство, – и посвятить себя ему, ей становилось не по себе.
