— Связаться отсюда с Глобалией — дело непростое. Может, придется договариваться с мафией. Но тут ты прав: для этого тебе и правда надо в город. Вопрос в том, доберешься ли ты туда вообще.
Фрезер окинул Байкала суровым взглядом поверх костра. А потом объявил без обиняков:
— Не хочу, чтобы меня застукали в компании с парнем из Глобалии. Особенно в здешних краях, где вы только что разбомбили деревню.
— Хочешь, я буду держаться в стороне и делать вид, что мы не знакомы?
Фрезер весь ощетинился, скорчил недовольную гримасу и, исподлобья взглянув на Байкала, вскричал:
— Ты за кого меня принимаешь? Я за своих друзей не краснею. Или уж идем вместе, или прямо здесь расходимся каждый в свою сторону.
И он подкрепил свое заявление хорошим глотком бордо.
— Ты просто слушай, что я говорю, а то тебя живо вычислят. Веди себя как человек, черт тебя подери! И хватит строить из себя щеголя.
Байкал удивленно воззрился на свое потрепанное одеяние, заскорузлое от пота и дорожной грязи.
— Щеголя? Ты о чем?
— Не придирайся к словам! Может, слово и не самое подходящее. В любом случае, так не годится. Одежда у тебя как у господина или мафиозного главаря, а сам весь грязный и нечесаный, как простой виллан.
— Кто такой виллан?
— Как же ты меня достал со своими вопросами! Виллан — это бедолага, у которого даже имени своего нет, кроме названия племени. Вот Фрезер, например. Виллан — простой парень, как мы с тобой. То есть как я. Потому что ты одет как господин.
— Ну и что мне делать?
— Для начала сними-ка рубашку. Давай сюда.
Байкал повиновался. Пощупав ткань, Фрезер бросил рубашку в костер.
— Что ты делаешь?
— Надо кое-что подправить.
Синтетическая ткань оказалась довольно прочной. Фрезер подождал, пока она расплавится в тех местах, где касалась раскаленных углей, пошевелил ее концом длинной палки, потом выудил и, повозив по песку, чтобы затушить огонь, разложил перед собой на земле.
— Примерь-ка.
Байкал с недоверчивым видом взял рубашку, от которой остались одни дырки. Один рукав едва держался на тонкой ниточке, и Байкал решил оторвать его совсем.
— Так гораздо лучше! — отозвался Фрезер.
С брюками они поступили не менее сурово, только на этот раз в ход пошел нож, а не огонь.
— На меня смешно смотреть, — сказал Байкал, поворачиваясь, чтобы получше разглядеть свои лохмотья.
— Не смешно, а жалко. Это как раз то, что надо.
— Я так простужусь.
— В такой-то жаре?! В любом случае, — добавил Фрезер, копаясь в своей суме, — это еще не все.
И он бросил Байкалу фиолетовую тряпку.
— Намотай это на открытые места. Настоящий виллан никогда не обходится одним слоем одежды.
Фрезер показал, как подвязать тряпку веревочкой, чтобы она держалась там, где нужно.
Потом они замотали в лохмотья рюкзак Байкала, так что он стал напоминать заплечную корзину старьевщика. Фрезер одобрительно взглянул на своего ученика, и они оба уселись, чтобы выпить еще по стаканчику бордо.
На следующее утро, когда они снова зашагали на северо-запад, оба путника выглядели как жалкие оборванцы. Байкал научился подгибать колени и боязливо коситься при виде других людей, которых в то утро они встретили больше, чем когда-либо. Между тем, судя по показаниям спутника, до города все еще было далеко, да и деревень на карте тоже не значилось. Единственным строением, мимо которого прошли Байкал с Фрезером, был огромный завод. Можно было без особого труда различить конвейерную ленту, гигантские печи и кирпичную трубу. Похоже, когда-то давно завод обстреливали, и, скорее всего, с воздуха. Во многих местах стены пострадали от снарядов, а время довершило разрушительную работу. Только если в холодных краях постройки постепенно крошатся и уменьшаются, пока не исчезнут совсем, то в тропическом климате все разбухает, зарастает травой и кустами, покрывается новыми слоями земли, созревает и лопается.
Из густого леса вышло на удивление много людей. Все это были такие же оборванцы, как и они сами. Как ни странно, все эти путники явно двигались в одном направлении, чуть западнее маршрута, который наметили себе Байкал с Фрезером. Около полудня, поднявшись на вершину холма, они разглядели вдалеке несколько самолетов и даже вертолетный патруль. Фрезер взял у Байкала очки и долго всматривался вдаль.
— Новый авианалет? — спросил Байкал.
— Не похоже. Скорее, это... Да, точно. Я знаю, что там такое.
Он сложил очки и отдал Байкалу.
— Слушай, — сказал Фрезер, — давай и мы туда сходим. Крюк-то совсем небольшой. А с твоими приспособлениями мы точно не потеряемся.
— А что мы там забыли?
Фрезер в последний раз взглянул в ту сторону, а потом повернулся к Байкалу.
— После бомбежек из Глобалии всегда присылают гуманитарную помощь. Странный вы, конечно, народ. Здесь все знают: если вчера бомбили, значит, скоро где-то поблизости будут раздавать еду.
И тут Байкал вспомнил: действительно, всякий раз, когда правительство объявляло о победоносных военных операциях против террористов, упоминалась гуманитарная помощь, которую сразу же после бомбардировок распределяли среди мирного населения. Так граждане Глобалии получали возможность еще раз убедиться не только в том, что общество готово защитить каждого из них, но и в том, что оно делает это во имя гуманности, возведенной в принцип. Той самой гуманности, лучшим — и единственным! — гарантом которой во всем мире являлась Глобалия.
— Какой смысл делать такой крюк? — спросил Байкал, которому не терпелось как можно скорее попасть в город, — зачем нам гуманитарная помощь? У меня в рюкзаке полно еды.
— Знаешь, не хочу тебя обидеть, — парировал Фрезер, скорчив недовольную гримасу, — но я на твою замазку уже смотреть не могу. Так что или давай я поставлю силки и поймаю кролика, только на это тоже время нужно, или пошли за настоящей жратвой.
Байкал уступил, и они отправились к раздаточному пункту.
Чем ближе они подходили к цели, тем больше путников присоединялось к процессии. А когда друзья вышли из леса на открытое место, их окружала уже настоящая толпа.
Вожделенная гуманитарная помощь, прибывшая из-за границы, настолько поглощала все мысли, что людям и в голову не приходило напасть друг на друга. Они уже не посматривали с опаской на каждого встречного. Все глаза были устремлены туда, где суетились вертолеты, указывая ближайшее место раздачи продуктов.
Фрезер и Байкал присоединились к процессии и в конце концов вместе со всеми вышли на открытый участок, обозначенный по периметру сигнальными огнями. Толпу заставили выстроиться в длинную очередь, которую по обе стороны сдерживали глобалийские солдаты. Людям видны были лишь их угрожающие силуэты, тогда как лица скрывали маски и тяжелые каски, надвинутые на лоб. На форменных куртках крупными буквами было написано «Гуманитарные силы Глобалии». Байкал заметил, что солдаты явно чувствовали себя не в своей тарелке. Он улыбнулся при мысли о том, что эти несколько часов в антизоне будут засчитаны им как участие в боевых действиях. По окончании миссии солдат ожидало долгое лечение, полная детоксикация организма и наблюдение психиатров. Всякое воспоминание об этой операции будет навсегда стерто из их памяти с помощью специальных таблеток.
