Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
– «Зиппо» предлагает бесплатную ремонтную программу, – сказал Гектор. Он заметил, как ее рука соскользнула с зажигалки на его пальцы. Ее тонкие пальцы поглаживали его руку. Ногти Патриции были выкрашены красным лаком, но обгрызены. Гектор еще не знал, двинется ли он в этом направлении в жизни, но в голову ему уже пришла первая строчка нового рассказа или романа: Когда ты начинаешь спать с женщиной моложе твоей зажигалки, ты знаешь, что сделал шаг в сторону печали.
Он запомнил фразу, чтобы обдумать позднее.
– Какую политику поддерживает Ричард? Он не за правое крыло?
Патриция сморщила нос:
– Господи, да нет. Мы почти все марксисты, а Ричард еще левее меня.
– Я всегда слышал, что все левые носят длинные волосы.
– Тогда зачем вы спрашиваете?
Гектор улыбнулся:
– Допустим, мне не хочется с вами расставаться, тяну время.
Она одарила его заслуженной улыбкой и склонила голову набок. Теперь она показалась Гектору более симпатичной. Сексуальный взгляд, полные губы, длинная шея.
И Гектор вдруг почувствовал, что ее нога прижалась к его ноге и слегка двигается вверх-вниз.
Она неожиданно нахмурилась:
– Сколько сейчас времени?
Гектор взглянул на свой «Таймекс».
– Без десяти двенадцать.
– Черт! – сказала Патриция. – Мне надо лететь… я провожу занятия в секции. «Хемингуэй и другие». Вроде как рассматриваем Папу через призму Юнга. Вы можете прийти, а потом…
Ее нога снова потерлась о его ногу.
Довольно приятно, но на секцию его терпения не хватит.
– У меня на ближайшие два часа есть дела. Так что боюсь, пойти я не смогу, дорогуша. Вы здесь на все время конференции?
– Да, – разочарованно сказала она. – Вы тоже?
– До грустного конца. Давайте продолжим позднее, идет?
Патриция улыбнулась:
– Договорились.
16. Шакалы
Если только эти мерзавцы (критики) не хвалят вас взахлеб, скажу так: не обращайте на них внимания.
Джон Стейнбек
Бродя по темным, обшитым панелями холлам гостиницы, Ханна разглядывала черно-белые фотографии в рамках голливудской элиты 40-х и 50-х годов, которая сделала Сан-Вэлли своей лыжной Меккой: Ингрид Бергман и Кларк Гейбл, Говард Хоукс и разномастные олимпийские чемпионы. Ханна задержалась у портрета великого человека с тремя сыновьями и фотографиями его прилипал и двух жен, которые ездили вместе с ним в Айдахо, и особенно Мэри, которая была с ним во время последней поездки и осталась здесь, чтобы похоронить его.
Ханна, четвертая миссис Полсон, как она стала о себе думать в последнее время после краткого визита к Мэри, умудрилась ухватить угловую кабинку в слабо освещенной столовой. Она разместилась под портретом Папы, где ему уже было за сорок и он успел отрастить животик. Он изображал из себя «толстого женатика» при усах и ухмылке, стоял рядом с Гарри Купером и еще каким-то человеком, о котором давно забыли, и двумя настороженными черными собаками. Все они явно гордились тем, сколько птиц им удалось настрелять.
«Четвертая миссис Полсон».
Ханна все еще удивлялась, откуда Мэри узнала так много о личной жизни Ричарда. И пока она не могла заставить себя дочитать тот экспромт о ее браке с Ричардом. Несколько параграфов, которые она успела прочесть в Дозорном доме, очень ее расстроили. Позднее она пыталась расспросить Ричарда. Но он клялся, что ничего не рассказывал Мэри о своей семейной жизни, когда с ней переписывался или во время телефонных переговоров перед поездкой в Айдахо.
А как понять эту приманку вдовы насчет участия Ханы в написании ее биографии? Ханна никак не могла выбросить эту мысль из головы, хотя и знала, что Ричард ни за что не согласится.
В конечном итоге она сломалась и поведала Ричарду о том, что видела мужчину из ресторана – того самого, который, как она была уверена, следил за ними и следовал за ними пешком в гостиницу от Дозорного дома, куда приехал вслед за их автобусом. Ричард отмахнулся от тревог Ханны, но не так оскорбительно, как она опасалась.
– Маленькая деревня с единственной большой достопримечательностью для туристов… Наверняка Папин двор сейчас главный перекресток в Айдахо.
Когда она пила апельсиновый сок, услышала хриплый, женоподобный голос:
– Какого черта здесь делает Ричард? Он не выступает с докладом, как ты знаешь. Черт, да его не публиковали в «Ревю» два года, с той поры как напечатали его крошечную статью насчет дерьмового неподписанного стихотворения, которое он отыскал на стене на Кубе, когда мы все там были. Ну, еще была эта небольшая статья насчет двусмысленностей в осеннем номере «Сан», но она была такой небрежной и бессодержательной – просто копание в старой грязи.
Другой голос сказал:
– Наверное, нам не следует говорить про Кубу и о том, что там произошло. Ты только расстроишься. Снова.
Ханна посмотрела в ту сторону поверх потрепанного дешевого издания первого романа Гектора Ласситера «Рапсодия в черном» на пару за соседним столиком. Мужчина и женщина. Ханна немного удивилась: по голосам ей показалось, что разговаривают две женщины. Мужчина, произнесший последнюю фразу, был лысоват, и контуры его черепа четко проступали под взбитыми, как сладкая пена, плохо прокрашенными волосами. Очки темные, в роговой оправе. Плечи тесного синего костюма обсыпаны перхотью. Голос грубый, но женский.
Женщина, сидевшая напротив этого тролля, закурила свежую сигарету и отпила глоток вина из стакана с пятнами бледно-сиреневой помады. Она напомнила Ханне сразу всех ассистенток, с которыми ей довелось столкнуться во время ее не столь долгого обучения в аспирантуре на курсах рассказа и критики. Но эта дама была довольно симпатичной.
У женщины были длинные темные волосы, кожа цвета слоновой кости и пронзительные голубые глаза. В изгибе бровей было что-то кошачье и диковатое. Ханна готова была поспорить, что дома, в студии, у этой женщины живет странная, безволосая кошка с шестью пальцами, которую она раздобыла в доме Папы в Ки-Уэсте. Она осторожно бродит между стопками книг о Хемингуэе, лазает по его отношению к полам, женским прототипам и ненавистникам матерей. Незнакомка была из тех испорченных коварных эстеток, от кого Ричард бы отмахнулся как от скучной телки одноразового использования.
– Куба, – с горечью сказал мужчина. – Я всегда злюсь по этому поводу, Патриция. Никогда не забуду и никогда не прощу. Еще один случай, когда Полсон меня кинул. Мы должны были делать ту книгу о Париже вместе, ты понимаешь, для продвижения по карьерной лестнице. Эта книга сделала его профессором, он получил премию, а мне пришлось два года ждать своей должности. Я помогал Полсону довести до ума эту его книгу. По крайней мере, половина введения – моя. Но Ричард обманул меня и подписал контракт один. Такое вот получилось джентльменское соглашение, поняла? Черт, меня даже там не упомянули. Он украл у меня кучу материала и не сделал ни единой сноски на мои работы. Мерзавец! Я говорил ему, что подам иск в суд, и тогда он пригрозил, что расскажет о мальчике, которого я брал с собой в Памплону в шестьдесят третьем. Полсон до сих пор держит это клятое событие над моей головой, как меч. Говорит, что доложит на мою кафедру, если я пойду против него. Можно подумать, что сам Ричард не трахал всех своих студенток подряд. Затем Гавана два года назад и сделка по поводу документального фильма для Си-би-эс. Он снова меня обманул. А здесь речь шла уже о серьезных деньгах.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
