— Почему?
— Джерри всегда был на моей стороне. Он был очень консервативен. Выбор Марии не укладывался в его голове.
— Должно быть, это вызвало между ними конфликт.
— Конечно.
— Не на жизнь, а на смерть? Мэрфи снова рассмеялся.
— Вы, наверное, шутите. Нет, нет, ничего подобного. Даже и не думайте.
— Что не думать? — спросила Петра.
— То, на что вы намекаете. Послушайте, вообще-то я сейчас занят…
— Я ни на что не намекала, просто спросила, — сказала Петра, — но поскольку мы уже заговорили на эту тему, то насколько серьезным был конфликт между Марией и ее отцом?
— Это полная ерунда. Мария — потрясающий человек. У них с Джерри были классические разногласия, конфликт отцов и детей. У меня с родителями было то же самое, да у кого их не было? Она ни за что не подняла бы на него руку. Она потрясающий человек. Даже и не думайте.
Она защищает его, он защищает ее. И при этом они в разводе. Удивительно.
— Поверьте мне, я знаю, что говорю, — заявил он.
— Мистер Мэрфи, в деле есть запись о ремонте кабеля. Мария говорила вам об этом?
— Нет, мне об этом сказал Джерри. Когда я звонил, мастер был в доме.
— Вы звонили мистеру Солису?
— Да. Я хотел узнать, где Мария. Она ушла из дома очень расстроенной, и я предположил, что она поехала к отцу. Я хотел ее успокоить. Трубку снял Джерри, и он был в ворчливом настроении. Потому что монтер пришел поздно.
— В котором часу это было?
— Ого! — воскликнул Мэрфи. — Все-таки пять лет прошло. Помню, что на улице уже стемнело. И работал я допоздна… было, наверное, часов восемь-девять. Возможно, даже половина десятого. Джерри говорил, что монтер обещал прийти к шести, затем позвонил и перенес на семь часов, но вовремя так и не явился. Старик был раздражен. Все-таки, думаю, что было это между половиной девятого и девятью.
— Мистер Солис был расстроен?
— Да, потому что пришлось ждать. Когда я попросил передать трубку Марии, он сказал, что ее нет дома и он понятия не имеет, где она… Он не был настроен на разговор. Да и по природе своей он был ворчун.
Стало быть, Джеральдо Солис, раздосадованный задержками, в тот вечер настроился на скандал. Был готов к конфликту.
— У мистер Солиса был скверный характер?
— Я бы не сказал, — ответил Мэрфи. — Я бы скорее назвал его брюзгой. Человеком он был дисциплинированным. Как-никак, бывший моряк… он считал, что мир должен работать по строгому расписанию. Когда что-то шло не так, он бесился.
— Как, например, опоздание. Или дочь-лесбиянка.
— Да… Ох, уже не предполагаете ли вы…
— Я просто задаю вопросы, мистер Мэрфи.
— Электромонтер? — задумался Мэрфи. — Но… полиция сказала, что Джерри убили примерно в полночь… Мне казалось, что он ушел уже несколько часов назад!
Электромонтер, являющийся после наступления темноты. Фирма утверждает, что в расписании не предвиделось никакого ремонта. Впрочем, два года спустя это было не столь уж важно. Ошибки в бумагах случались постоянно, и кабельные компании, обслуживавшие Лос-Анджелес, особенно этим грешили. И все же…
— Тесть назвал вам причину ремонта? — спросила Петра.
— Для Джерри это стало еще одним поводом к раздражению. Сам он ни на что не жаловался, тем не менее компания настаивала на ремонте. Общая проверка, что-то в этом роде. Господи, вы в самом деле думаете…
— Мистер Мэрфи, вы об этом говорили первому следователю?
— Хастаду? Он об этом не спрашивал, да у меня и в мыслях не было ничего подобного. Он все интересовался, в каких отношениях я был с Джерри. И как относилась к нему Мария. Мне казалось, что он меня прощупывает. Психологически. Он также спрашивал, где я был в полночь. Поэтому я и решил, что убийство произошло в это время. Обычно я в это время уже сплю, но в ту ночь я расстроился и провел время с приятелем, коллегой по работе. Мы пошли выпить, и за пивом я, так сказать, поплакался ему в жилетку.
— Можете ли вы вспомнить, что еще говорил мистер Солис о предстоящем приходе монтера?
— Вряд ли он говорил что-то еще. Просто сказал, что расстроен.
— И он определенно сказал вам, что кабельщик пришел и находится в доме?
— Да. Впрочем, может, я сам это предположил. Он разговаривал тихо, поэтому я и решил, что в доме кто-то есть. Впрочем, поклясться не могу. В суде уж точно клясться бы не стал.
«Суд. Из твоих уст да Богу в уши».
Петра еще немного с ним повозилась, но безрезультатно. Поблагодарила.
— Не за что. Желаю удачи. Джерри действительно был чудным стариком.
Кабельщик — вполне возможно, ненастоящий — является, когда уже стемнело. Ходит по дому, присматривается. Возможно, оставляет заднюю дверь или окно открытыми, чтобы прийти сюда еще раз.
Или он сразу приканчивает Солиса, а потом как ни в чем не бывало готовит завтрак и сует старика лицом в тарелку.
Берет себе продукты в дорогу.
Здоровая пища. Убийца себя бережет.
Какие выводы из всего этого можно сделать применительно к случаю Курта и Марты Добблер?
Айзек прав: убийство жены, а затем убийство пяти посторонних людей — история необычная. Петра никогда о таком не слыхала.
С другой стороны, что, если Курт, прикончив Марту по какому-то личному мотиву, почувствовал вкус к убийству?
Слишком извращенно. Она знала, что думает так, потому что Добблер был чрезвычайно неприятным человеком.
Еще одна странность: убийство шести людей ударом по голове в один и тот же день, в одно и то же время.
Айзек, сидя в углу комнаты, продолжал изучать цифры. Рукой прикрывал синяк.
Мальчик усложнил ее жизнь. Ну зачем он явился сюда, лучше бы работал у шерифа.
Петра сделала перерыв, посетила дамскую комнату, выпила еще кофе, вернулась к «делам 28 июня». Отложила в сторону папку Солиса и стала рассматривать другие, не голливудские дела.
Моряк, Даррен Арес Хохенбреннер. Увольнение на берег. Согласно показаниям двух других моряков, в Голливуде они пошли смотреть кино, а Даррен отправился в другое место.
Тело обнаружили в центре города, на Четвертой улице. Карманы обчищены.
В отличие от остальных жертв, моряк был чернокожим. Грабеж, закончившийся убийством. Петра посмотрела размеры раны. В точности как у Марты Добблер, вплоть до миллиметра.
Следователем по этому делу был детектив по имени Ральф Сикрест. Он все еще работал. Голос звучал устало.
— А, этот, — сказал он. — Да, помню. Он вышел из вашего района и явился к нам.
— Не знаете, зачем он оказался в вашем районе? — спросила Петра.
