Из Анны так и рвалось: когда же вы…
Она надеялась, что вскоре освоит спасительную программу «1-с» и ее переведут — и в обеденный перерыв поднималась к секретарю гендиректора, которая ее знакомила с компьютерной программой. Но Римма Георгиевна словно шпионила за своим секретарем: взметнулась на второй этаж, и полетело направо и налево:
— Я запрещаю тебе отвлекать другого сотрудника!
— Она не отвлекает, — говорила секретарь гендиректора.
— Ты бы помолчала… А ты, — ее глаза уставились в Анну, — марш на улицу!
— Какую еще улицу… Вокруг лес… Мороз!..
— Меня это не интересует! Обед есть обед, и чтобы, чтобы…
У Анны смешалось все в голове. Как себя вести? Что делать? Под столом, что ли в обед прятаться?.. С небывалым терпением старалась выдержать шквал оскорблений Риммы Георгиевны, пила валерьянку и мечтала о том дне, когда переберется с первого этажа, где свирепствовала Римма, на второй, где замши не было, и там с облегчением вздохнет.
Но вздохнуть ей не пришлось.
Ее пригласил начальник отдела кадров:
— Анечка… Ничего поделать не могу, но сказано, чтобы твоей, извини, ноги больше в «Дворянской слободе» не было…
— Кем сказано? — упал голос Ани.
— А ты не догадываешься?
Ей и уйти не позволили спокойно. Римма Георгиевна запретила отдавать трудовую книжку, пока Аня не сдаст ей все по акту. И Аня отчитывалась за каждый карандаш, каждый ластик, листок, скрепку перед замшей, которая вдруг сделалась на редкость доброй и улыбчивой.
Выходя из конторы, Аня оглядела сосны в снежных шапках по сторонам и вздохнула: бежать, бежать куда угодно, чтобы только не слышать больше «Бестолочь», «Безмозглая», «Тварь», «Кровь попила».
2
Приближался новый год. Анечка, обзвонив по телефону организации, снова сбилась с ног в поиске работы. Где, отогревая руки, заполняла только анкеты, где, согреваясь, проходила собеседование, а где даже стажировалась неделю, другую, но никуда ее не брали. И вот, заполнив двадцать анкет, пройдя десятки собеседований, выслушав столько же отказов, в глухой депрессии она пришла к себе на квартиру, которую снимала с подругой.
Ее переполняло: кто же причина всех ее неудач? Кто? И сразу отвечалось: Конечно же, Римма!
Рука невольно потянулась к телефону сотовой связи, пальчики привычно натыкали номер «6–84», куда изредка посылала эсемески, желая познакомиться с приличным молодым человеком, но в ответ получала несерьезные предложения, и, вспомнив теперь свою замечательную начальницу, которую не забывала ни на минуту, воспрянула духом: Дай-ка, я ее проучу!
И, смеясь, стала набирать:
«Шикарная дама бальзаковского возраста, — тут она слукавила: Римме было за сорок пять — директор крупной фирмы…
Познакомлюсь с молодым человеком… для, — на секунду задумалась и продолжила, — сексуальных отношений… материальная поддержка гарантирована… телефон, — набрала свой прежний рабочий телефон — спросить Римму Георгиевну».
И отправила на «6–84»!
Представив, что будет твориться в «Дворянской слободе», когда туда кто-то позвонят с предложением, почувствовала себя необыкновенно хорошо. Но всерьез она не думала, что кто-то позвонит этой, извините, выражаясь ее языком «цирле».
Но позвонили.
На следующий день с Анной связались из компании, обслуживающей ее сотовый телефон, и спросили: не отправляла ли она эсемеску, которая содержала не ее номер?
Аню это шокировало, но она взяла себя в руки:
— Не может быть. Наверно, вышла ошибка…
Ей ответили:
— Ничего, милиция разберется…
Охвативший страх смешался с недоумением.
«Скорее всего, это все Римма Георгиевна, — решила Аня, — Выходит, ей позвонили…»
Аня почувствовала себя не в своей тарелке. Но время шло, ее никто не тревожил. Она успокоилась и с ухмылкой вспоминала свою шалость: надо же, Римму так все боялись, что даже кличку ей не давали, а она замшу пропесочила как!
Продолжала искать работу, по второму кругу обивая пороги контор, которые ранее посетила, немного зарабатывая распространением косметики.
Но вот дней через десять ей позвонили и спросили:
— Анна? С вами говорит участковый Еременко…. Вам надо подойти в отделение для объяснения… Это в ваших интересах…
«Как подойти? За чем?» — хотелось спросить.
Но подумала: «Еще не хватало, чтобы повестку бросили в почтовый ящик! Хозяин квартиры — он ключ от ящика не давал — узнает и прогонит».
— Через два часа буду… — ответила и поспешно добавила. — Ждите, сейчас выезжаю…
Ехала и думала: ее вызывают из-за Риммы…Но что сказать? Сознаться? Не сознаться? Да и вообще, за такие шутки разве что-то бывает?
Мимо проплыла стена блочных домов, которая сменилась сосновым бором, в соснах из сугробов исхудало торчали кресты и памятники. Проехав кладбище, с горечью посмотрела на поворот к конторе «Дворянской слободы».
— Здесь началась моя трудовая жизнь…
В отделении милиции участковый — сбитый, среднего роста, молодой капитан выложил: так и так и, на вас поступила жалоба.
— Знаете, по какому поводу?
— Знаю… — язык Анны онемел, но она произнесла. — По поводу эсемески…
Выдумывая на ходу, стала говорить, что встретила знакомого юношу, дала ему телефон, и он: «Можно позвонить по 6–84?» Она: «Можно»…
Участковый оборвал:
— Вы работали в «Дворянской слободе»?
— Да, работала…
— На вас заявление начальника…
— Какого начальника?
Аня стала перечислять всех руководителей, кроме Риммы Георгиевны, так как та считалась самым последним человеком по директорату.
— А Римму Георгиевну знаете?
— А откуда у вас такие сведения…
— Да вот, она приходила, и заявление написала именно на вас… Такая душевная женщина…
«Да уж, душевная! — чуть не вылетело из Ани. — Видимо, она понравилась им».
У Анны неожиданно возникло ощущение, что с Риммой Георгиевной можно обо всем договориться и все уляжется, что лучше сказать правду и ее простят. И она выложила все, как на духу.
Наивная! А еще с высшим образованием…
Участковый все тщательно записал.
Анна расписалась, для верности спросила:
— Может, деньги заплатить, чтобы замять дело?
Капитан:
— Ты что… Но сейчас сходим к начальнику…
Анна с участковым прошли в кабинет к начальнику отделения плечистому, похожему на шкаф, майору Дутлову.
