Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
– Ну поищи, родной, поработай своей умненькой головкой! Я тебе большую сладкую конфетку дам! – взмолился Клим.
– Отжиматься больше не будете заставлять? – начал торговаться Виталий.
– На ладонях не буду заставлять, даю честное пионерское слово! – выпалил Клим и отдал пионерский салют.
– Менты и посторонние уехали, а наши фигуранты пошли снова купаться. Сейчас попробую настроиться на них, – негромко говорил Виталий, быстро порхая пальцами по клавишам.
По экрану побежали строчки разговора:
«– Сегодня наша последняя встреча, господин Эрхард! Вы мне сказали, что ночью сейнер уйдет на ту сторону?
– Я старый лис, господин Муслим! Что-то происходит вокруг. Этот ненужный взрыв дачи начальника уголовного розыска. Он теперь будет носом землю рыть, чтобы найти подрывников. Мужик он крутой, у него есть связи с криминалом, а начнет «копать», то может какой-нибудь совершенно не нужный нам хвостик обнаружить. Потянешь за хвостик, а лапка вылезет. Одно дело – незаконная торговля малолетними девочками, и совсем другое – шпионаж. Надо стараться разделять эти два вида деятельности.
– Не всегда так получается, вы же знаете, что контрабанда и «окна» разведчиков – очень часто одни и те же. Меня очень волнует отсутствие сигнала с сейнера. Такое ощущение, что там установлена мощная глушилка. Доказать я ничего не могу, но это, как в советское время, когда не позволяли слушать заграничные радиостанции.
– Для нашей подводной лодки эти все пограничные корабли не играют никакой роли.
– Я тоже с нетерпением жду лодку.
– Я понимаю ваше нетерпение. Вы ждете, если я не ошибаюсь, шестьдесят килограммов чистейшего героина. В России есть даже статья Уголовного кодекса, которая оговаривает такое деяние: использование служебного положения в корыстных целях!
– Ваши предложения, господин Эрхард!
– Как говорят новые русские: надо делиться, обязательно хорошо делиться, по понятиям!
– В Коране говорится: надо делить по совести!
– Мне больше нравится изречение большевиков: «Грабь награбленное!»
– Вы хорошо изучили наследие большевиков, господин Эрхард! К сожалению или к радости, но сейчас в России капитализм, который не приемлет большевистских штучек и лозунгов!
– Для вас это еще хуже, господин Муслим! При большевиках вы могли надеяться на неразбериху и неграмотность людей! Сейчас не то время! Капитализм – это строгий учет всех доходов!»
Дальше компьютер выдал какие-то отдельные слова и буквосочетания. Видимо, Муслим долго и изощренно ругался, вспоминая всех родственников своего собеседника. Мелькали слова: кал шакала, слюна больного верблюда. В целом смысл тирады был понятен и без перевода. Муслим выпускал пар, готовясь обсуждать условия компромиссной сделки.
«– Господин Эрхард! Вы понимаете, что такие деньги в одиночку не делаются? Это мощная организация со своими разведывательными структурами, войсками и большим количеством киллеров.
– Не надо меня пугать, господин Муслим! Я тоже представляю не общество добровольных пожарных. Смею вас уверить: все, что вы перечислили, у нас имеется, и наверняка в большем количестве. Такими химерами, как совесть, добропорядочность, долг и честь, мы не обременены. Во главе угла у нас стоит одно – целесообразность при выполнении поставленной перед нами руководством задачи. Мы не в меньшей, а может, и большей степени заинтересованы в экспорте в Россию наркотиков. Но, в отличие от вас, мы готовы поставить на российский рынок не только героин, но и любое количество синтетических наркотиков. Дело в том, что любая специальная служба заинтересована в неподконтрольных деньгах, которые руководитель будет тратить по своему усмотрению, для быстрого решения поставленных перед ним задач. Я думаю, что десять процентов от стоимости ваших товаров не слишком большая цена за наши транспортные услуги.
– Вы меня прямо режете тупым ножом! У меня нет полномочий решать самостоятельно вопросы такого масштаба!
– А вы не решайте! Вы просто доложите своим хозяевам о нашем предложении. Я думаю, что такими вещами, как синтетические наркотики в сотнях килограммах, ваше начальство разбрасываться не будет! Через два часа за мной придет лодка, и мне хотелось к этому времени получить ответ на поставленные вопросы.
– Такие вопросы быстро не решаются.
– А вы попробуйте их решить, господин Муслим! Я очень советую вам их решить за это время! У вас в Тегеране хороший дом, четверо прелестных дочерей, красавица жена, престарелые родители. Обидно будет, если с ними случится несчастье. Мне очень понравилась ваша вторая дочь – такой, знаете ли, нежный бутончик!
– Вы не сможете этого сделать!
– Мы все можем. Можем взорвать ваш дом вместе со всеми родственниками, можем продать ваших дочек на невольничьем рынке в Израиле, а можем и оставить вас в покое, если вы выведите нас на человека, способного решать вопросы, о которых я вам говорил раньше.
– Это называется «вербовка»!
– Конечно, вербовка! Нам давно нужен был человек в вашем картеле. Мы даже знаем, что этот героин сделан в Афганистане и в какой именно лаборатории. Пока вы гоните свою дрянь в Россию, мы вам негласно помогаем. Как только грамм этого дерьма попадет в США, тогда вся ваша шайка моментально исчезнет с лица земли.
– Как вас заберут на лодку?
– Мы выйдем в море, возьмем удочки, а там нас подберет лодка.
– Найти в ночном море одинокую лодку очень трудное дело. В море нет никаких ориентиров.
– Ничего сложного. Как только стемнеет, на затопленном судне зажгут фонарь. Прямо по траверзу этого импровизированного бакена нас будет ждать лодка. Она подойдет к нам в надводном положении, и часа через два я уже буду на сейнере. В случае неприятностей – встреча с пограничниками или военным сторожевым судном – лодка погрузится и пойдет к сейнеру по компасу и по сигналу гидролокатора. В любом случае, через три часа после встречи я должен быть на сейнере. В пять утра сейнер снимется с якоря и отплывет.
– Господин Эрхард, может, мы как-то договоримся? Я думаю, двести тысяч долларов наличными заставят вас забыть о моем существовании? В Бухаре, в конце девятнадцатого века, жил знаменитый поэт Ахмад Дониш, который служил у эмира бухарского в свите. Поэт он был зловредный и отличался острым языком, за что и был смещен тогдашним эмиром Музаффаром.
По обычаям того времени раз в год эмир объезжал свои владения. Все чиновники, даже смещенные со своих постов, должны, вернее, обязаны были сопровождать его. Если кто из чиновников без личного распоряжения эмира уклонялся от поездки, то ему грозили очень большие неприятности, которые не исключали смертную казнь не только самому саботажнику, но и его семье.
По дороге в город Карши эмир около восьмидесяти дней оставался в Каршинской степи. Чем он там занимался, история умалчивает, но, по всей видимости, у него были на то свои причины.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
