Он сел, глядя мне прямо в глаза. Положил ногу на ногу, слегка задрав брючину, чтобы не помять складку. Я обратил внимание на его перстень с печаткой и золотой браслет. «Модная картинка», — сказала бы моя мать. По-моему, настоящий сутенер.
— Франсис! «Мореск», — крикнул он.
И закурил. Я тоже. Я ждал, когда он заговорит, но он не скажет ни слова, пока не выпьет. Ведет себя как истинный пижон. Я знал, кто это. Тони. Третий. Один из тех типов, которые, наверное, убили Лейлу. И изнасиловали ее. Однако он не знал, что я думаю об этом. Он считал, что для меня он лишь водитель такси с площади Оперы. Он обладал уверенностью человека, который ни чем не рискует. У которого есть покровители. Он сделал глоток своего «мореск», потом улыбнулся мне во весь рот. Улыбкой хищника.
— Мне сказали, ты хотел со мной встретиться.
— Я надеялся, что мы познакомимся.
— Не темни. Я Тони. Санчес слишком много болтает. И мочится в штаны, как увидит любого легавого. Его расколоть легко.
— Ну а у тебя яйца покрепче?
— В гробу я тебя видел! Все ты знаешь про меня или ничего, мне без разницы. Ты полное ничтожество. Тебе только говно у арабов вычищать. К тому же, похоже, тебе кое-что за это платят. Туда, куда ты лезешь, тебе соваться не положено. У меня есть дружки в твоей конторе. Они считают, что если ты не будешь заниматься своим делом, придется тебя убрать. Это они тебе советуют. И я с ними полностью согласен. Понял?
— Ты меня пугаешь.
— Смейся, мудак! Я смогу тебя прикончить, и все будет по-тихому.
— Если мудак позволяет себя убрать, это всегда не вызывает шума. Меня это устраивает. И тебя тоже. Если я тебя пристрелю, твои дружки найдут тебе замену.
— Этому не бывать.
— Почему же? Ты что, выстрелишь мне в спину раньше?
Его глаза слегка потускнели. Я сморозил глупость. Мне не терпелось выдать ему, что мне известно больше, чем он думает. Но я об этом не жалел. Я попал в точку. Чтобы исправить оплошность, я прибавил:
— Ты на такого похож, Тони.
— Все, что ты думаешь, я себе в жопу запихиваю! Помни! Совет дается только один раз, но не два. И забудь о Санчесе.
За двое суток они мне угрожали второй раз. Говоря об одном совете, а не о двух. С Тони все обошлось менее болезненно, чем прошлой ночью, но также унизительно. Мне очень хотелось выпустить ему пулю в живот, прямо здесь, из-под стола. Лишь ради того, чтобы унять мою ненависть. Но я не собирался кончать с моим единственным «следом». И к тому же у меня при себе не было оружия. Я редко носил свое табельное оружие. Тони, как ни в чем не бывало, допил свой «мореск» и встал. Он бросил на меня угрожающий взгляд. Я принял его за чистую монету. Этот тип был настоящий убийца. Наверное, теперь мне необходимо носить оружие.
Тони именовал себя Антуан Пирелли. Он жил на улице Кловиса-Гуго. В квартале Бель-де-Мэ, за вокзалом Сен-Шарль. Исторически самом старом бедном квартале Марселя. Квартале рабочем, «красном». В районе бульвара Революции каждая улица была названа в честь какого-нибудь героя французского социализма. Квартал порождал тысячи безупречно честных и бескомпромиссных профсоюзных деятелей, коммунистических активистов. И множество знатных бандитов. Франсис-Бельгиец был дитя квартала. Сегодня здесь голосовали почти поровну за коммунистов и Национальный фронт.
Едва вернувшись в комиссариат, я отправился проверить номер его «гольфа». Машина Тони в картотеке не значилась. Это меня не удивило. Если Тони был зарегистрирован, в чем я был уверен, значит кто-то позаботился его вычеркнуть. Но у моего Третьего человека имелось лицо, фамилия и адрес. Несмотря на все опасности, каким я подвергался, день выдался удачный.
Я закурил. Мне никак не удавалось уйти со службы. Как будто что-то меня удерживало здесь. Но я не понимал, что именно. Я снова взял досье Муррабеда. Перечитал протокол его допроса. Черутти его дополнил. Муррабед не снимал квартиру. Уже год съемщиком значился Рауль Фарж. Каждый месяц квартплату вносили наличными. И регулярно. Что в арабских кварталах было необычно. Черутти считал это ненормальным, но он пришел слишком поздно, чтобы найти досье Фаржа в Управлении муниципальных домов. Контора закрывалась в пять. Он намеревался пойти туда завтра утром.
«Хорошая работа», — подумал я. С наркотиками, наоборот, полная неудача. Мы ничего не нашли ни в квартире, ни в машине. Но где-то они должны быть. За драку, даже кровавую, мы не сможем получить разрешение на содержание Муррабеда под стражей. Мы будем вынуждены его выпустить.
Когда я оторвал глаза от папки, меня вдруг осенило. На стене висела старая афиша. С картой лучших виноградников Бургундии. Внизу стояло: «Посетите наши подвалы». Подвал! Черт возьми! Наверняка Муррабед прятал эти дерьмовые наркотики в подвале. Я позвонил по радиотелефону. И попал на Рейвера, антильца. Я полагал, что отправил его на дневное дежурство. Меня это рассердило.
— Ты почему в ночном?!
— Заменяю Лубэ. У него трое малышей. А я холостой. Даже не имею бабешки, которая меня ждет. Так справедливее. Разве нет?
— О'кей. Гони в квартал Бассанс. Узнай, есть ли там в жилых домах подвалы. Я на месте.
— Конечно, есть, — ответил он.
— Откуда тебе известно?
— Я знаю Бассанс.
Зазвонил телефон. Это был Анж из «Тринадцати углов». Два раза приходил Джамель. Он снова зайдет через пятнадцать минут.
— Рейвер, — сказал я. — Сиди в участке. Я скоро буду. Самое большее через час.
Джамель был у стойки. С кружкой пива. На нем была красная майка с черной надписью «Чарли пицца».
— Ты куда пропал, — сказал я, подходя к нему.
— Работаю у Чарли. С площади Ноайль. Я пиццу доставляю. (Большим пальцем он показал на мопед, припаркованный на тротуаре.) У меня новенький моп! Красивый, правда?
— Это хорошо, — сказал я.
— Угу. Работка не пыльная и деньжат чуть-чуть капает.
— Ты меня искал на днях вечером?
— Я кое-что знаю, вам будет интересно. О типе, которого они пришили в пассаже… Так вот, он был без оружия. Пушку ему они потом подложили.
Его слова меня ошарашили. Так сильно, что у меня даже живот подвело. Я почувствовал, как из глубины живота вновь поднимается боль. Я залпом выпил анисовый ликер, который Анж налил мне по своей инициативе.
— Откуда ты это узнал?
— От матери друга. Они живут над пассажем. Она вешала белье. Она все видела. Но его мать ни черта никому не скажет. Ваши приятели к ним заходили. Документы проверяли, ну и все такое. А она боится. Я вам правду говорю, не вру.
Он посмотрел на часы. Но с места не двинулся. Он ждал. Я был обязан что-нибудь ему сказать, и до этого он не уйдет. Даже чтобы заработать немного деньжат.
— Того типа, ты знаешь, звали Уго. Он был мой друг. Давний друг. Когда я еще был в твоем возрасте.
