class="p1">Вот перед ней высокие одинокие деревья, небольшая поляна, а в следующий момент картинка меняется. Первоначально все просто начинает плыть, она не может разглядеть ничего перед собой, а вскоре и вовсе лишь мрак. Никаких звуков, никаких движений, ничего.
И это казалось самым страшным. Ведь Аико не могла сейчас сдаться. Как бы ее тело ни устало, сколько бы ран она ни получила за эти дни, но у нее была цель, которая все еще была не выполнена. А она не была тем человеком, который так просто может оборвать все, забыть слова и обещания, что давались ею ранее.
Потому девушка крепко сжимала глаза, делала несколько вдохов и выдохов, стараясь успокоить свои мысли и тело. И это даже помогало, она действительно в такие моменты приходила в себя.
И если первое время это длилось недолго и она вновь погружалась во мрак, то через какое-то достаточно большое количество повторений одного и того же действия, у нее получилось дольше находиться в сознании.
Теперь Аико могла видеть перед собой, пусть не так как раньше, не слишком четко, но она не отключалась.
Она чувствовала прикосновения к ее телу. Вспомнила, что произошло совсем недавно. И оттого понимала, что сейчас находится в самых надежных руках.
Она не знала наверняка куда они сейчас отправляются и как долго им идти, но спрашивать ничего она не пыталась.
Возможно ее возлюбленный даже не знал, что ей удалось прийти сейчас в сознание. Она старалась лишний раз не дергаться в его руках, старалась просто расслабиться и побыть как можно дольше в такой спокойной обстановке.
Но совсем скоро она стала различать далекие крики, какие-то взрывы. Аико понимала, что так просто военные действия не закончатся. Сейчас они шли полным ходом в какой-то из деревень. Ей было горестно, что еще одной деревне придется сегодня пасть, а многим невинным обычным людям погибнуть возле своих домов, защищая что? Себя? Свой дом? Свою страну, которую захватил самый настоящий монстр? Но ради чего? За что они сражались? Зачем?
Но разве был у них выбор. Им его не оставили. Уйти жителям было не куда. А к тому же, это был их дом, разве они могли так просто уйти отсюда.
Даже не пытайся новый император гнаться за ними, стараться убить наследника, его и самого можно было убить как минимум за начало этой бессмысленной войны.
Но так просто его не убить, девушка это осознала сполна совсем недавно. Хотя отступать она и не собиралась.
Аико так вовремя вспомнила о том, что уничтожать врата будет Оками, так как он единственный может это сделать. Так что вступить в смертельную схватку, самую последнюю, не за жизнь, а за смерть, придется именно ей.
Но она и не боялась этого.
Возможно, будь это ее настоящая жизнь, умереть она бы боялась больше всего. Но сейчас все было иначе. Она лишь не хотела закончить так печально с Оками. Хотя и первоначально знала, что из этого ничего не выйдет.
Пока девушка думала обо всем этом, крики затерялись среди деревьев. Ронин уносил ее в другую сторону от того ужасного места.
Аико опустила взгляд на крепкую руку Оками, что держала ее, не позволяя упасть. Эта рука наверняка убивала многих, но сейчас она подрагивала. Он устал, несомненно, устал. Каким бы сильным он не выглядел, но ему пришлось нелегко, как и всем им.
Но, конечно же, девушка в первую очередь думала о других. Сейчас конкретно о нем, забывая про свою усталость.
Девушка попыталась откашляться. Вышло достаточно сухо. Она подняла голову, взглянув на ронина, он тоже, услышав кашель, перевел взгляд на возлюбленную.
Прежде, чем она успела поинтересоваться о том, скоро ли они явятся в нужную деревню, ведь шли они наверняка именно туда, практически по следам его отца и наследника, Оками спросил:
— Как ты себя чувствуешь?
— Намного лучше, чем было ранее. Как минимум я в сознании. Рану я практически не чувствую.
Оками одними краешками губ улыбнулся.
А девушка пояснила:
— Наверняка твой следующий вопрос был бы именно о ней. Я ведь права?
Ронин кивнул, переведя взгляд на ногу девушки, рассматривая красное пятно.
Аико осторожно сжала его руку, наконец спросив:
— Мы далеко?
— Уже нет. Скоро будем в одной деревне, что по пути ко дворцу. Думаю, они затерялись именно здесь.
И в подтверждение его слов, вдалеке показались очертания домов.
Девушка лишь на секунду задумалась о чем-то незначительном, но резко встрепенулась. Она вспомнила о важном. Ей стало не по себе. Глаза забегали, руки слегка задрожали, а в мыслях появились самые страшные картины.
Ронин уловил резкое изменение в поведении Аико. Но прежде, чем он успел что-то предпринять, девушка, что до этого говорила слишком тихо, как будто бы обрела голос.
— Где он? Где Арата?! Только не говори мне… не говори этого… только не этого, я прошу.
Взглянув в лицо любимой, Оками увидел самый настоящий испуг. Она переживала за друга.
Томить долго он не стал, но и слишком подробно рассказывать не хотел, не сейчас. Они уже подходили к деревне, и нужно было найти своих людей, а также место для отдыха и наконец привести себя в порядок.
Оками рассказал в общих чертах, что произошло и где остался Арата.
Напоследок заверив:
— Убежден, он скоро догонит. Дольше необходимого он там не останется.
Девушка сделала глубокий вдох, а на выходе тихо прошептала:
— Жив…
Страх отступал, переживания практически тоже. Аико вернулась к прежнему состоянию.
А ронин тем временем осторожно дотронулся до ее руки, показывая на деревню. Они были у самого входа.
Жителей почти не было. Лишь несколько человек следили за обстановкой. А еще несколько просто переговаривались.
Стоило двум людям зайти в деревню, их заметили.
Люди не были настроены агрессивно, а также не поглядывали на них с опаской. Но и слишком удивленными не выглядели.
Как будто бы их удивило лишь малость совсем иное. Отсутствие третьего человека. А также девушка, которая не могла передвигаться сейчас сама и была на руках ронина.
Двое людей уловили быстрое движение с левой стороны. Обернулись практически одновременно. В метрах двух от них находились двое людей. Именно те, за кем они шли по пятам. Отец Оками и Даичи. Если в глазах первого было принятие и успокоение, то в глазах второго, радость. Это удивило девушку. Даичи их почти не знал, к тому же, возможно первоначально и не совсем хотел верить. Но сейчас так просто радовался тому, что они живы.
Отец Оками подошел ближе, положив
