Что он несет?!
— Я вот только одного не понимаю, — голос Березина стал деланно обидчивым, — почему бы вашей Конторе не связаться с нами напрямую? И Андрей Михайлович тогда тоже… Что вы через каких-то журнашлюшек? Обидно право! Впрочем, лично я не в обиде… понимаю… погиб ваш лучший агент… маньяки тут беспредельничают… а он погиб, не ко времени. Да еще при таких странных обстоятельствах… Но неужели ж вы подумали, что Контора имеет к этому хоть какое-то отношение? Нет, лично к вам, у меня претензий никаких. Я ж понимаю, вы за начальство свое не в ответе. Начальству в Москве виднее, что делать. Но и вы нас поймите… к Андрею Михайловичу я был всей душой… а тут… Если Ростовская группа такая гордая, а нас на местах за мальчиков держат, тогда сами и ловите своих маньяков! От нас сочувствия не ждите. Пусть теперь, ваше начальство, с нашим согласовывает. Официально! — добавил он с нажимом.
— Ростовская группа… — машинально повторил я, даже не заметив, что сделал это вслух.
— Именно, Ростовская группа! — подхватил Березин, — так что извините, больше никаких личных контактов. Если мое начальство узнает, что я с вами, через его голову… короче, мне моя папаха дорога! Теперь все контакты только официально. Будет приказ начальства, всегда пожалуйста, обращайтесь, окажем помощь всеми имеющимися средствами…
Вона как… — наконец сообразил я, — Климонтович наплел Березину, что существует какая-то спецслужба по поимке маньяков и он ее агент. "Ростовская группа" — забавно. В принципе, остроумно…
— Впрочем, я понимаю… — голос Березина внезапно подобрел, — Тут дело приобрело серьезный оборот, нас начальство тоже и в хвост и гриву дерет. Так что в виде исключения… в последний, так сказать, раз, я готов предоставлять вам оперативную информацию касаемо дела о маньяках. Вы ведь этого хотели?
— Да, — только и нашел что сказать я.
— Последний раз и в виде исключения! — повторил Березин, — Вдруг у вас что-нибудь получится и нам всем тоже будет хорошо. Но, никаких личных контактов! Информация будет предаваться электронной почтой по мере поступления. Обратной связи не будет! Отправьте по этому номеру эсэмэской свой электронный адрес, и больше мне не звоните и не пытайтесь искать. Да! Вот еще что, наружное наблюдение за вами, я дал указание снять. Вся информация по вашей легенде… ну, что вы там ученый… работаете в институте и прочее, будет удалена. Работайте спокойно!
— Подождите секундочку, — взмолился я, понимая, что разговор сейчас закончится.
— Да?
— Вы знаете, что-нибудь о смерти Климонтовича?
— Ну, что вам, сказать… грузовик врезался в толпу на перекрестке… водитель погиб… В общем, обгорел, конечно, Андрей-то Михалыч… он и еще несколько человек… но узнать можно… вполне. Я лично съездил на опознание… неофициально конечно… не мог поверить, что такой человек и вдруг чудовищная нелепость. Не по рангу… Вдруг, думаю, ошибка. Но, к сожалению… Да и все документы были при нем. Они тоже обгорели, но вполне читаются. Версию теракта мы рассматривали. Отвергли за несостоятельностью. Случайность. Трагическая случайность. Вез водитель левый бензин, к себе, наверное, в гараж. Представляете — здоровенные бутыли… стеклянные!!! Хоть бы в железной бочке вез, урод! А за машиной-то как следует не следил… старая она… в итоге лопнул тормозной шланг, а он еще пер на такой скорости… А у вас что, есть сомнения по этому поводу? Поделитесь?
— Да, нет… — неопределенно промямлил я.
— Ну, удачи тогда!
В трубке щелкнуло. И тут же телефон зазвонил вновь — это, наконец-то, была Мира.
— Я до тебя уже пятнадцать минут прозвониться не могу! — тон ее голоса был донельзя деловым. Меня это слегка покоробило, могла бы и поласковей, в одной постели все же, боролись с врагом…
— Я тоже до тебя не мог…
— Батарейка, села в мобиле, не уследила…
Я промолчал, оскорбленный такой явной небрежностью отмазки.
— Ты сейчас где?
— Ельцовку проезжаю, — сказал я, глянув окно.
— Забери у водилы сотовый! — безапелляционно скомандовала Истинная.
— Как это? — опешил я.
— Отдашь свой, если такой благородный! Только симку вытащи… и выкинь в окошко. Не забудь мой номер записать. Сделаешь, позвонишь.
Не фига себе заявочка! — подумал я. — Неудобно-то как… у него ж там список контактов, может фотки какие памятные. Однако извлек из телефона сим-карту, и как было сказано, приспустив стекло, выкинул ее на дорогу, прямо под колеса обгонявшему нас мерседесу. Ничего записывать не стал — номер Миры я и так помнил наизусть. Затем, глядя в затылок водителю — пожилому, седому дядьке, твердо сказал, хотя можно было и мысленно:
— У вас есть сотовый?
— Да, — коротко ответил тот, ни на секунду не отрываясь от дороги.
— Дайте его, пожалуйста, мне!
Плечи водителя дернулись, но тем не менее, он послушно достал из нагрудного кармана и не оборачиваясь передал мне свой старенький Сименс. "Возьмите, пожалуйста, свой новый телефон," — велел я и вложил в эту же руку Нокиа, — и за дорогой следите!" — поспешно добавил, почувствовав, как судорожно зарыскала по полосе Волга.
Набрал номер Миры.
— Твоя мобила наверняка прослушивалась, — пояснила она, сразу приступая к делу. — Домой не суйся! Адрес: Золотодолинская три, квартира шестьдесят восемь. Остановишься где-нибудь на Морском, дальше дойдешь пешком. А симку купи новую… и не по своим документам, балда, как в прошлый раз. Лучше несколько сразу купи. Шоферу денег не давай, отпечатки пальцев на купюрах могут остаться. И вообще, не хватайся там ни за что лишний раз. Хотя, у него в салоне отпечатков разных, как у дурака фантиков. Скажешь ему, чтоб тебя забыл, и валил куда-нить подальше. Ну и по этому номеру, сам понимаешь, больше не звони… Его уже нет.
— Грубая ты все-таки, Мира. Подожди, но шар…
— Сфера уже со мной… я забрала! И ноут… Ну, все отбой!
Здрасти вам, — запоздало подумал я, глядя на надпись "конец разговора" — а как же я туда попаду, в эту квартиру тридцать шесть? Ключ-то… про ключ-то забыла! Судорожно принялся перезванивать. Бесполезно. На звонки уже никто не отвечал. И денег не давать… жалко дядьку… хотя, — глянул на облезлый аппарат в руке, — мой-то поди, раз в пять дороже стоит".
Остановив машину на Морском, неподалеку от Дома Ученых, я перешел улицу и заглянул в салон сотовой связи. Там, предъявив свое институтское удостоверение, выдав его за паспорт на имя Сидора Сидоровича Сидорова, приобрел новую симку и новый Самсунг.
Выйдя из магазина, без сожаления выкинул Сименс в ближайшую урну, уж больно позорный был телефончик. Правда отойдя на десять шагов, спохватился, и торопливо вернулся. Чувствуя на себе насмешливые взгляды прохожих, извлек аппарат и тщательно протер его концом рубашки,
