её вспышек рукой, моргал и вздрагивал. Но сопровождавшие их люди были абсолютно спокойны, ни разу не моргнули, не вздрогнули, и на лицах у них наготове была любезная улыбка…
Жора между тем страшно проголодался; он пытался отыскать глазами какое-нибудь кафе, или ресторан, или обычную столовую, но так и не мог отыскать. Он хотел было поговорить об этом с ребятами, но тут же передумал: нет, нельзя, не нужно. Ни в коем случае! Ведь они тоже когда-нибудь должны захотеть есть, и надо терпеть…
— А где у них дети? — спросила Леночка. — Я вижу только взрослых и ни одного мальчика или девочки…
— При таком движении им рискованно выходить на улицу, — пояснил Колесников, зорко смотревший вперёд.
— Ты хочешь сказать, при таком развитии техники они должны сидеть дома?
— Не сердись, Лена, — более мягко произнёс Колесников, — ты ещё оценишь всё это…
— Этот дым и копоть, этот грохот и лязг? — тихо, чтобы не обидеть планетян, сказала Леночка, однако они всё расслышали.
— Не надо, девочка, — сказал один планетянин и коснулся рукой лба. — Вы совсем из другого мира, но ведь одни миры создают другие миры и не сразу привыкают друг к другу и оказываются в силах оценить преимущества одной жизни перед другой. У нас свой чертёж и схема жизни и работы, у вас — свой; мы не болеем, мы бессмертны и точны, у нас нет недоказанных истин и отсутствуют сомнения…
Леночка вдруг почему-то испугалась и потесней придвинулась к Толе.
— Ты что-нибудь понял? — шёпотом спросила она.
— Нет, — признался Толя. — Здесь как-то странно и что-то не так…
— И мне так кажется: говорят они как-то мудрёно и заученно… Ты не хочешь есть?
— Очень хочу.
— Давай попросим, чтобы нас где-нибудь покормили.
— Знаешь, неловко, — сказал Толя. — Только прилетели — и уже за еду.
— Ничего! — И Леночка громко, полным голосом попросила: — Мы в полёте очень проголодались, очень…
Человек посмотрел на неё, улыбнулся и сказал:
— Понимаю, я вас понимаю…
— И нам бы очень хотелось чего-нибудь такого, — продолжала Леночка. — Ну, такого, что на вашей планете особенно ценится и считается деликатесом…
— Обязательно-обязательно! — проговорил человек и ослепительно улыбнулся. — Мы это всё обдумаем и решим лучшим для вас образом, а вначале мы покажем вам один завод…
— А сейчас, а сразу… нельзя? — сказала Леночка. — Мы хотим, мы очень хотим… Ну, вы понимаете?
— Как же не понять! Отлично понимаем!
— Уважаемые, мы… Мы хотим, говоря попросту, жрать! — вдруг объявил Жора и заулыбался, поняв, что теперь ребята не осудят его.
— Жора, как тебе не стыдно! — сказал Колесников. — Потерпеть не можешь? И разве так просят? Вы простите нас, он…
— Нет, нет, что вы! Не надо просить прощения… — вдруг быстро заговорил человек. — Сейчас я посовещаюсь с моими коллегами… — Человек нагнулся к четырём своим товарищам, и они стали о чём-то шептаться.
«Да они ж совершенно невоспитанные люди! — с удивлением подумала Леночка. — На глазах у других шепчутся…»
Наконец этот человек выпрямился и сказал всё с той же белозубой улыбкой, которая уже стала надоедать Леночке:
— Мы вам покажем вначале завод, а потом всё решим… Успокойтесь, вы будете чрезвычайно довольны нами…
— Зачем нам завод! — не выдержал Толя. — Нам…
— Мальчики, тихо! — сказал Колесников. — Как вы можете говорить о еде в то время, когда…
— Заткнись, Колесо! — оборвал его Жора. — Катись в любую сторону, а нам не мешай!
Сопровождавшие их внезапно заволновались, вскочили со своих мест, запрыгали, заплясали вокруг ребят.
— Хорошо, хорошо! Сейчас мы всё уладим… Мы поедем на другой завод! Он рядом! Через пять минут вы будете иметь это самое ваше дорогое и нужное «жрать».
Алька с Толей и Леночка тревожно переглянулись, а Жора улыбнулся:
— Ладно, так уж и быть! Но чтобы не дольше пяти…
Машина резко повернула влево, промчалась на огромной скорости по гладкой автостраде и остановилась у высоченного здания с козырьком у входа и широкими ступенями.
— Сюда, просим вас, — сказал один из людей, и ребята вылезли из машины.
Глава 27
Последний человек
Они вошли в вестибюль этого здания и потом сразу в цех — длинное светлое помещение с линией непрерывно работающих станков и движущейся лентой конвейера. У некоторых станков стояли люди, дёргали за какие-то металлические ручки и поджидали, пока лента доставит другую деталь. Один из сопровождающих, опять пошептавшись о чём-то, быстро ушёл в другой зал, второй стал рассказывать ребятам о работе цеха, а трое других остались у двери, через которую они вошли.
И стояли они у двери молча и неподвижно, как часовые на посту.
«Что-то здесь не так», — подумала Леночка, незаметно оторвалась от ребят и юркнула в зал, куда ушёл один из сопровождающих, быстро прошла вдоль линии других станков, заглянула в дверь, в которой скрылся тот человек. И увидела его там. Он стоял возле огромного прозрачного куба и через маленькое окошечко о чём-то разговаривал с человеком, сидевшим внутри.
Он был совершенно непохож на жителей этой планеты — худ, морщинист и бледен. Леночке стало не по себе. Человек в зелёном говорил с ним отрывисто, грубо — прямо-таки скрежетал зубами, а не говорил! — не то что с ней, Леночкой, и ребятами. До неё опять донеслось грубое слово «жрать», сказанное Жорой.
Леночку даже прошиб озноб, и на лбу выступил пот.
И сердце сжалось. Похоже было, что человек в прозрачном кубе в чём-то сильно провинился и, может быть, его никуда не выпускали оттуда.
Что-то узнав у него, зелёный человек повернулся к выходу, и за какую-то долю секунды до этого Леночка метнулась за чёрный металлический шкаф и прильнула, прижалась к стенке. Зелёный не заметил её и прошёл мимо.
Тогда Леночка отпрянула от стенки и бросилась к прозрачному кубу.
Человек угрюмо сидел перед низеньким столиком.
— Почему вы здесь? — быстро спросила Леночка. — Почему сидите в этом кубе?
— Потому что я человек… А ты… ты человеческая девочка или…
— Или кто? — Леночка вдруг испугалась. — Какая же я могу ещё быть?
— А как ты, в таком случае, здесь очутилась? Здесь
