Амирова не было, а сейчас резко началось, потому что даже издалека видны искры между нами.
— И ты прибежала ко мне, чтобы все это рассказать? Лесь, я не понимаю, что тут смешного.
— Ну да. Тебе разве не интересно? Надеюсь, теперь этот мерзавец действительно будет ценить тебя и не даст в обиду. Никому! Защитит перед всеми.
— Он опаздал для этого на целых пять с половиной лет, Олеся. Тебе так не кажется?
Подруга выдыхает. Кивает и сразу опускает глаза на пол.
— Понимаю, Маш. Судьба такая… Вам пришлось пройти через какие-то испытания. Но теперь-то он понял свою ошибку и я уверена, что он больше так не накосячит. Никогда не станет в тебе сомневаться.
— И ты туда же, — ворчу недовольно.
Кручу в руке карандаш. Почему-то болит голова. Хочется скорее поехать домой, лечь и выспаться.
— А кто ещё помимо меня так считает? Ник?
— Бабушка.
— Как я обожаю эту женщину. Такая умная, добрая…
— Леся, прекрати.
— Маш, ты ведь тоже именно так считаешь, как и мы. Что всё-таки он заслуживает второй шанс… Но упираешься до последнего. Время идёт, родная. Потом будешь жалеть, что пораньше его не простила.
— Не буду я жалеть, — отбиваюсь терпеливо. — И второй шанс он получил от меня как раз тогда, когда его жена на горизонте появилась… Но и его благополучно продолбал. Всё. На этом всё, Леся. Я не собираюсь обсуждать Виктора. Работы полно.
— Не злись. Я же как лучше хочу, — грустно произносит. — А дети что говорят? Саша до сих пор не разговаривает с ним?
— Нет, а Дашка наоборот — отпускать его не хочет. И каждый раз спрашивает, не уедет ли он снова. Леся, мне так больно, когда она задаёт этот вопрос.
— Ну зато в этот раз ты с уверенностью можешь заявить, что нет. Не уедет он никогда, Маш. Это даже тупой поймет. Он трясется над тобой так… — выдыхает. — Интересно было бы увидеть его с детьми.
— Увидишь, куда ты денешься, — отвлекаюсь на звонок. На экране имя Стаса. — Лесь, мне пора. С Левицким встречусь.
— От глаз бога секса подальше, — смеётся подруга. — Ладно, родная. Я тоже пойду, — смотрит на часы. — А, стоп, вы обедать что ли?
— Ну да, два в одном, — поднимаюсь с места. — Да, Стас, — говорю в трубку.
— Здравствуй, Маш. Я в ресторане напротив.
— Пять минут. Скоро буду.
— Не торопись. Времени у меня на удивление много.
— Хорошо.
Выходим с Олесей одновременно. Она идёт в сторону своего кабинета, я же к лифтам. Спускаюсь вниз, поймав на себе изучающие взгляды нескольких сотрудников, которых никогда до этого не замечала. Качнув головой, иду к выходу и уже через несколько минут оказываюсь в ресторане с противоположной стороны от дороги.
Стаса замечаю сразу — он сидит за столом у окна и что-то рассматривает в своем телефоне. Подхожу, кладу руку на его плечо. Левицкий сразу поднимает голову, увидев меня, встаёт и обнимает. Так, по-дружески, без всякого контекста.
— Рад тебя видеть, — говорит, указывая на стул напротив. — Присаживайся, Маша.
Делаем заказы. Я не против пообедать — ужасно голодная. И по взгляду Стаса понимаю, что разговор нам предстоит длинный. Он внимательно разглядывает меня, когда официант приносит еду и раскладывает ее.
— Вижу, что у тебя есть вопросы ко мне. Начинай, Стас. Скрывать мне нечего — на всё отвечу, — говорю, едва парень исчезает из поля моего зрения, а потом отправляю в рот кусочек мяса.
— Ты же любишь его? Виктора, — уточняет с усмешкой.
Прекращаю жевать, мысленно задаю этот вопрос себе ещё несколько раз. Отвечать Стасу я не спешу. Или просто не хочу признаваться самой себе, что чувства всё-таки до сих пор есть…
— К чему этот вопрос? Разве это имеет значение?
Сделав несколько глотков воды, Левицкий возвращает бокал на место. А так же кладет вилку рядом с тарелкой и опять смотрит в мои глаза. Изучает. И одновременно думает о своем.
— У меня есть близкий друг, Маша. Я тебе о нем рассказывала.
— Какой из? Марат или… Кхм, Тимофей, кажется?
— Марат. Так получилось, что несколько лет назад он покинул страну, оставив за спиной все. Точнее, он работал вдали отсюда, деньги зарабатывал, копил для операции сестры. Она в инвалидной коляске была… Как раз чуть больше пяти лет… Как и в твоей ситуации…
— И что с ним случилось потом? А с сестрой?
— Его сестра сейчас может ходить. Да, операцию сделали. Аж три раза. И в итоге у девчонки не осталось ни следа от инвалидность. Но суть не в этом, Маша…
— Так, — прочищаю горло. — К чему тогда этот разговор? Я не понимаю.
Хмурюсь, разглядывая Стаса. Он замолкает. Молча приступает к еде. И я повторяю его действия.
— У него тогда была любимая девушка. Марат думал, что она дождется его, но она как-то внезапно вышла замуж. За богатого мужика, который был гораздо старше ее. Марат тогда крушил все на свете… Хотел вернуть ее любым путем, но сил у него на это не было. Встать напротив влиятельного человека, когда за душой ни гроша — сложная задача. Снова исчез, построил себе бизнес, а потом начал вести расследование. В итоге он узнал, что девушка вышла за того богача поневоле…
— Господи… В смысле? Насильно, что ли, выдали?
— Продали, — Стас ввергает меня в шок.
— Что? В каком веке мы живём? В смысле «продали»? Надо было все тогда рассказать Марату!
— Не могла она рассказать. Не могла подставить под удар свою семью, а так же сестру Марата. Оказывается, его мать сговорилась с мужем девушки. Тот заплатил ей деньги за операцию дочери, правда, Марату совсем другое сказала… Скрыла правду насчёт денег. Якобы какие-то родственники продали свой дом и в долг ей дали… Не суть, деньги Марат в любои случае вернул. Но вот недавно вся правда всплыла наружу.
— Он, соответственно, теперь с матерью не общается? А что с девушкой?
— С девушкой все куда сложнее. Она несколько лет страдала в том доме. Оказалось, что была беременна от Марата. А после родов сестра ее мужа забрала ребенка, ей же сказали, что ее дочь умерла.
Мне будто пощечину со всей дури влепляют. Я даже отшатываюсь. Забрав бокал с водой, запиваю залпом. Какими же надо быть зверями, чтобы так поступить с человеком? Как можно забрать чужого ребенка? Как можно так жёстко поступить с наивной девушкой?
Я машинально думаю о своих детях. Боже, да я бы с ума сошла, произойди со мной такое…
— Ребенок ведь жив? — голос срывается, превращается в хрип.
— Да.
