не отрываясь от меблировки комнаты.
И мне, по правде говоря, это не очень понравилось. Разбаловались. Того и гляди, на шею сядут. А потому:
— Кадеты! — рявкнул я. — Построиться!
А, нет, не разбаловались. Среагировали быстро, безо всяких возражений и каких-то-не-таких взглядов. Аж домотаться не до чего.
— Кадеты, у меня к вам назрел один очень важный вопрос, — я решил не ходить вокруг да около и сразу перешёл к главному. — Когда вы отсюда свалите? Отвечает кадет Стеклова.
— После окончания практики, Василий Иванович! — отчеканила Танюха, глядя мне куда-то поверх плеча.
— А когда закончится ваша практика?
— Практика рассчитана на весь учебный год, Василий Иванович! Вплоть до выпускного экзамена следующим летом!
От таких вестей у меня аж сердечко ёкнуло.
— Так, — нахмурился я. — А давайте-ка порассуждаем. Я ваших внутренних распорядков не знаю, вы уж меня просветите. Возможно, есть какой-то способ сдать экзамен экстерном? Подготовиться досрочно и… ну… ну понимаете, да?
— Понимаю, Василий Иванович!
— Стеклова, хватит орать. По-человечьи поговори со мной, ладно?
— Хорошо, — Танюха вроде бы расслабилась. — Конечной целью нашего обучения является сдача экзамена на серебряный уровень.
— Во как…
У меня аж брови отлетели. Серебряный уровень владения магией — это сильно. Мы когда по Европе на Лича шли, у меня серебряные были сугубо в офицерском составе. А тут… девкам и двадцати нет.
— Точнее, — спохватилась Стеклова, — обычно цель выпускников Академии — это бронза. Но поскольку мы — специальный отряд, то к нам требования другие и нам нужно серебро.
— Ага, — кивнул я. — А что насчёт досрочной сдачи?
— Это возможно, — кивнула Стеклова. — Поскольку будущее специального отряда «Альта» уже расписано поминутно, то…
— Стеклова, твою мать! Ну ты как будто по бумажке читаешь.
— Простите, Василий Иванович, — Танюха расслабилась ещё сильнее, прямо вот изо всех сил расслабилась, насколько вообще могла. — Короче. Нас готовят не для галочки, и институту нужен результат, а процесс вообще не важен. Можем сдавать экзамен в любое время, лишь бы сдать.
— Так это же прекрасно! — от таких вестей я аж ауру выпустил.
— Другой момент, Василий Иванович, — сказала Стеклова, — что нам действительно нужно подготовиться на этот уровень. Нас же потом на задание отправят.
— Так, а в чём проблема-то⁈ Я ж вам не предлагаю жульничать! Подготовимся так, что Державин там у себя вместе со своими институтскими охренеет! Вы у меня не на серебро, девочки! Вы у меня через месяц на платину сдадите!
Ну вот и всё. Делов-то?
— Так, — я хлопнул в ладоши. — Я пошёл звонить Валигуре, а вы бросайте свой диван и готовьтесь к выезду. Сегодня будем закрывать трещины…
Глава 12
Череда удач продолжалась. А накручивать себя на предмет того, что за чередой удач обязательно последует что-то плохое — да ну его в задницу. Так можно вообще ничего не делать и всю жизнь на месте просидеть. Охать, ахать и уныло расковыривать в кровь те самые места, которые для ковыряния совершенно не предназначены.
Короче!
Домой я шёл весь из себя воодушевлённый новостями о том, что альтушек можно отправить восвояси в любой момент. Ну… сперва приложив определённые усилия, само собой, ну так без этого нигде, никак и ничего.
Но!
С чего я вообще начал речь про череду удач-то вообще?
А дело вот в чём:
От идеи: «А не закрыть ли мне трещину?» — и до непосредственного закрытия трещины, как правило, нужно очень ритмично потанцевать с бубном. С душой, как говорится, с огоньком и выдумкой. Как минимум подать заявку, получить добро, нанять инженеров и подождать, пока они возведут укрепления.
Да, в Империи среди инженерных команд конкуренция бешеная; у них там своя атмосфера, и глотки грызутся на раз-два. И да, именно из-за конкуренции у ребят всё настолько чётко и слажено, что они могут справиться с задачей за несколько часов плюс дорога.
Вот как тогда, например, когда Валигура-младший за ночь озеро раскопал. Оно, конечно, не пригодилось, ну так и что? Работа ведь проделана была? Была. И охренеть какая.
Так вот.
Удача.
По дороге от Лёхиного участка до дома я набрал Валигуре-старшему с целью забронировать что-нибудь подходящее. Чтобы поближе к Удалёнке было да не шибко высокоуровневое. Ведь один бой против жабогадюк не показатель, и девок ещё придётся погонять по новичковым трещинам. Чтобы сработались получше. Чтобы на поток оно встало, ага.
А там уже и повышать планку начнём потихоньку.
— Андрей Никитич, здорова! — сказал я в трубку. — Есть у тебя что-нибудь неподалёку от Москвы на примете?
— Скуфидонский!
Старик так удивился, как будто у него определителя номера нет. Удивился сперва, ну а потом так вообще выдал такое, чего я никак от него не ожидал:
— Ты ж мой золотой! — заявил Андрей Никитич таким тоном, будто я и впрямь золотой. — Ты ж мой хороший! Васька! Ядрить его тык-мык, и как я сам не додумался тебе позвонить⁈ Есть! Есть у меня для тебя трещина одна! Не новичковая правда, а бронза, но так ведь и ты не новичок, верно говорю?
— Так…
Оно, конечно, приятно, когда с тобой вот так дружелюбно разговаривают. Официанты, например. Или кассиры. Но явно не вечно хмурый старый пень Валигура… такое неприятное ощущение складывается, что он мне сейчас предложит купить пылесос или поговорить о боге.
— В чём подвох? — спросил я.
— Обижаешь, Вась! — сказал Андрей Никитич, а потом как-то уж больно неуверенно хохотнул. — Ну… Ну ладно, есть подвох. Не подвох, точнее, а интерес. Причём ещё какой. Короче, Вась, выручай. Дело в том, что…
…не все егеря одинаково полезны. И кому, как ни мне об этом знать. Они же ведь ребята одарённые, а одарённый — почти со стопроцентной вероятностью либо аристократ, либо работает на аристократа.
Так вот.
Меж собой, на балах и званых ужинах кодекс поведения и этикет — это для них святое. Как минимум потому, что даже за косой взгляд можно выхватить перчаткой по щам и нарваться на дуэль.
Но по отношению к людям безродным всю эту высокопарную манерную хренотню большинство из них отключает. Некоторые, и к ним чаще всего относятся люди деловые или облечённые властью и полномочиями, ведут себя точно как и всегда. Уважают
