По-прежнему далёкий, по-прежнему не мой. Едва ли я оказалась успешнее в семейной жизни, чем прежняя бедняжка Мэрион. Сердце защемило от горечи, но было что-то ещё. Чувство, будто надвигается нечто опасное, неизбежное, неотвратимое.
15. Предчувствия не обманули
Мэрион.
После отъезда из замка его хозяина и доброй части обитателей стало как-то пусто, темно и тоскливо. Слуги скользили по коридорам, словно тени. Я не находила себе места.
Бивер сослался на срочные дела и заперся в приёмном покое. Илона и Дарина предложили заняться вышиванием. Согласилась. Чёрт! Только пальцы себе исколола и наделала узлов. Отбросила пяльцы и подошла к окну. Довершением этого дня стал дождь, барабанящий по стеклу, и резкие порывы ветра, заставлявшие дребезжать оконные стёкла. Смеркалось.
«Даркнайт, — позвала мысленно, — как ты? Где ты?»
Отчего-то было тоскливо. Кислые лица фрейлин вызывали одну лишь досаду. Я наспех поужинала у себя и легла спать пораньше. Несмотря на длинный день, долго не могла заснуть. Так и лежала, закинув руки за голову и глядя на балдахин над головой, пока глаза сами не закрылись.
Утром после завтрака я сидела за столом в лекарском приёмном покое. Бивер обложил меня толстенными фолиантами по целительству и пытался объяснять разные техники работы с даром, но я не могла сосредоточиться, думала о другом. Лекарь это заметил:
— Вас что-то тревожит, Мэрион? — спросил он, внимательно меня рассматривая.
«Я тревожусь за мужа и скучаю», — но обсуждать Даркнайта с его лекарем не хотелось.
— Я беспокоюсь за сирот, чьи родители попали к шепчущим, — прошептала, рассматривая свои ладони. — У детей нет нормального дома, горячей еды, нет того, кто бы заботился о них. Я регулярно отправляю старосте продукты и деньги, но этого мало.
Вздохнула тяжело и заметила внимательный взгляд лекаря. Смутилась. Бивер сказал:
— А что бы вы хотели сделать?
— Мне кажется, детей можно было бы пристроить в храм. Жрецы могли бы присматривать за ними, воспитать, дать какое-то образование, обучить полезным мирским навыкам, чтобы в будущем они могли заработать кусок хлеба, одним словом, подготовить к взрослой жизни. Не всё же им молиться и в одиночку сидеть на щедрых пожертвованиях! Пусть бы сделали что-то по-настоящему полезное!
Бивер некоторое время молчал, затем осторожно заметил:
— Какая интересная мысль. И весьма похвальное стремление Её Светлости, супруги герцога Блэка, заботиться о подданных, — лекарь нахмурился и кивнул, размышляя вслух. — Народ такое любит, и оценит, непременно оценит.
Это прозвучало неожиданно цинично. Я поморщилась:
— Вовсе не ради чьих-то оценок я хочу это сделать! Я просто хочу помочь детям!
— Ну, разумеется, Ваша Светлость! — с готовностью подхватил Бивер. — Простите, это просто мысли вслух.
— Странные у вас мысли.
— Что это?
Вместо ответа лекарь кивнул на талмуд, который лежал на лавке возле стены, тот самый, который я стащила из комнаты рядом с кабинетом Даркнайта. Устало махнула рукой:
— Я хотела найти там сведения о деятельности местных храмов, чтобы понять, какой из них больше подходит для сиротского приюта.
— И как? Нашли?
— Нет, там ничего интересного, одни сплошные цифры.
— Вы позволите? — Бивер тут же оказался рядом с толстенной книгой.
— Да, пожалуйста, — пожала плечами. — Но там нет ничего полезного, я же сказала…
— Хм, — протянул Бивер спустя несколько минут, задумчиво ведя тонким пальцем вдоль рта.
Его взгляд жадно шарил по страницам, исписанным цифрами, губы скривились в хищной усмешке. Я подошла к столу и встала рядом с лекарем:
— Что?
— Взгляните, Мэрион, это свежий перечень имущества, принадлежащего Главному храму, составленный лично жрецом и им заверенный. Это его доходы, с которых платится налог в казну герцогства, но вот незадача — в списках отсутствуют три крупных владения, которые уже год как отошли жрецам в силу завещаний их владельцев. Я знаю это, потому что вместе с приказчиком свидетельствовал эти завещания.
Стоя рядом, голова к голове, мы с лекарем всматривались в буквы и цифры. Я взглянула на него и шёпотом спросила:
— Это что же получается? Жрец обманывает герцога? Целый год прикарманивает деньги? Но ведь так нельзя, надо рассказать Даркнайту…
— Или предложить Главному храму взять на себя все заботы о сиротах. В качестве компенсации за недополученные казной доходы, так сказать, прошлые и будущие. Кто знает, какая ещё услуга вам может понадобиться? Пока вы храните чужую тайну, её владелец может быть очень и очень сговорчив в любых вопросах.
— Страшный вы человек, Бивер! — потрясённо прошептала я, впервые взглянув на него другими глазами. — Вы точно лекарь?
На мгновение мне показалось, что в проницательных серых глазах мелькнул испуг, но в следующую секунду я рассмеялась:
— Я пошутила, чего вы так напряглись?
Снова задумчиво взглянула на цифры и пробормотала:
— Даже не знаю, если я не расскажу герцогу, то продолжу покрывать воровство! Чем я тогда лучше?
— Всем! — громко вскликнул Бивер.
Я вздрогнула и недоумённо на него уставилась. Лекарь сказал:
— Откроете правду — и эти деньги пойдут на оружие и войну, которыми грезит герцог Блэк. У него одна страсть, одна навязчивая идея, вам ли не знать? Откроете правду — сироты останутся там, где они есть. Герцог Блэк на них плевать хотел! А жрец тогда и пальцем не пошевелит, какой резон? Так вы не добьётесь своей цели помочь детям. Но выбор за вами, Мэрион, делайте, как считаете нужным.
Я размышляла совсем недолго. Захлопнула хозяйственную книгу и сказала:
— Вы правы, Бивер. Вы правы.
Мне показалось, или лекарь облегчённо выдохнул?
Под чутким руководством лекаря я написала письмо, в котором жрецу Главного храма было приказано явиться в замок к назначенному времени. Решено было провести встречу в саду, чтобы избежать лишних ушей и соблюсти приличия.
Я прогуливалась вокруг пруда в сопровождении фрейлин. Дневной воздух был прозрачен и чист. Солнце не могло пробиться сквозь плотный слой серых туч. Заметила скамейку, возле которой мы ссорились с Даркнайтом. Скамейку, возле которой могли звучать слова любви, но звучали претензии и обвинения. Я никогда не пойму его, а он не пожелает понимать меня.
Мне нужно, чтобы он стал надёжным и верным мужем, чтобы правил благородно и честно, заботясь о благе и процветании своего народа. Чтобы жить долго и счастливо, я должна
