парней было в разы меньше, чем девчонок. Напрашивался вывод, что парни больше хотят стать космонавтами, чем актерами, но…
— А вы бы согласились сниматься в рекламе водки? — выкрикнул один из реднеков свой вопрос, остальные радостно засмеялись.
— Почту за честь! — парень шаркнул ножкой и изобразил поклон.
«Реклама водки, блин! — подумал я. — До запрета рекламы алкоголя еще много лет…»
Всплыли в памяти ролики, которые я как-то скопом смотрел чисто по приколу. «Если я дважды изображЕн на бутылке…», «Я — Белый Орел!»
Правда юноша, которому задали этот вопрос, выглядел скорее старшим школьником, чем особым любителем выпить…
— Девушка, а вы по утрам зарядку делаете?
— Нет, я и так красивая!
— Сколько часов в день вы разговариваете по телефону?
— Минимум — три!
— А мама знает, что ты пришла на этот конкурс, девочка?
— Мама меня сюда и привела!
— Какой у вас любимый фильм?
— Этот… как его… Про гардематринов!
В какой-то именно момент пассивность публики превратилась в поток выпендрежа с вопросами — сложно сказать. Вроде бы только что нам с Наташей приходилось вытягивать людей к микрофону чуть ли не клещами, и вот уже у боковых микрофонов давка, каждый торопится как-то высказаться, в толпе тянут руки, выкрикивают с места.
— Нужен перерыв, — прокричала мне на ухо Наташа. — Кто там у нас? «Каганат»? Пни их на сцену, пусть готовятся.
Я соскочил с помоста и нырнул за ширму. Алишер и его парни стояли кружочком и передавали из рук в руки бутылку. Это я вовремя! На полчаса позже, и выступать эти ребята уже вышли бы бухими в дрова.
— Алишер, вы как, готовы? — спросил я.
— Как пионеры! — заверил меня «потомок Чингисхана», напяливая на голову широкополую шляпу. — Наш выход?
— Типа того! — я похлопал его по плечу.
— Тогда по последнему глотку, и… — Алишер потянулся за бутылкой, но я ее перехватил.
— Стопэ, парни, сначала на сцену, бухло потом, — заявил я.
Спорить Алишер не стал. Посмотрел на меня осуждающе своими раскосыми глазами, и «Каганат» гуськом потянулся на сцену.
— Трындец, — сказала Наташа, вытягивая ноги. — Столько народу, у меня просто голова кругом. И как выбирать?
— Не парься, — махнул рукой я. — Половина отсеется, когда до денег дело дойдет.
— А если нет? — нахмурилась Наташа.
— А если нет — снимем помещение побольше, — хмыкнул я. — Поделим на группы. Составим расписание. В общем, выкрутимся как-нибудь.
— Честно говоря, я все равно как-то иначе себе это представляла, — вздохнула Наташа.
— Наташ, да ты чего? — округлила глаза Света. — У нас сегодня больше пяти сотен человек в «Фазенде»!
— Я не об этом, — Наташа сморщилась. — Я сегодня сон видела, там все было по-другому. Там были такие необычные участники. Например, был парень, который выглядел как индеец. Весь в перьях на голове. И танцевал под барабан, на котором играл другой парень.
— Ну танец под барабан можем устроить, — усмехнулся я. — Дюшу попросим, он постучит.
— Ой, это все не то! — скривилась Наташа. — Во сне было, что они все сами пришли необычными, а не мы из них что-то лепили…
— Наташ, так все правильно же! — воскликнула Света и обняла Наташу за худые плечи. — Они приходят обычными, а потом, после школы, становятся уникальными и особенными. И ты их такими сделаешь.
— Хм… — взгляд Наташи стал задумчивым.
— Это же сон! — убежденно заявила Света. — Он про символы, а не про конкретные вещи!
— Ну да, в натуре! — поддержал свою боевую подругу Бегемот. — Если бы они сразу были такими особенными, зачем им приходить учиться?
— Да все, все! — Наташа замахала руками. — Вы правы! Я просто переволновалась. Много там еще у нас желающих?
— По записи уже давно закончились, — сказала Света.
— Тогда объявим, что все, избушка на клюшке, — Наташа вскочила. — Пусть в следующий раз приходят. А то опять как в прошлый раз все затянется…
— Ты уже придумала, как будешь выбирать тех, кто прошел конкурс? — спросил я.
— Значит так, — лицо Наташи стало сосредоточенным. — Теперь у нас показ мод, потом выступают «Пиночеты», а потом сразу танцоры и конкурс танцев. А потом…
— Так что там с критериями? — потормошил ее я.
— Сегодня пусть преподы выбирают, — Наташа вздохнула. — Если бы я, то я бы вообще всех выгнала. Блин, а кто-нибудь видел еще раз ту вздорную девку?
— Самую первую? — уточнил я.
— Ну да, толстенькая такая, — покивала Наташа. — С дурацкой косой колоском.
Косу я не запомнил, разумеется.
— Я видел, — сказал Бегемот. — Она Макса пытается соблазнить.
— Отлично, — Наташа недобро прищурилась. — Все, Велиал, хватит прохлаждаться. Пойдем!
Наташа ухватила меня за руку и потащила из-за ширмы прочь. Мы обошли толчею перед сценой вдоль стены.
— Константин Игоревич, у меня к вам срочное дело! — Наташа склонилась над преподом по актерскому мастерству. — Помните девушку, которая самой первой была?
— Настю? — уточнил препод.
— Да нет, другую! — помотала головой Наташа. — Которая со сцены сбежала еще!
— Ты про Кривошееву? — чуть презрительно отозвалась Гертруда Валентиновна. — Вообще не знаю, зачем она пришла. Ее отчислили с первого курса…
— Обязательно выберите ее, хорошо⁈ — глаза Наташи недобро заблестели.
— Но… — начала Гертруда Валентиновна.
— Как скажешь, Наташа, — кивнул Константин Игоревич. — Как там ее фамилия? Кривобокова?
— Костя! — Гертруда бросила на препода по актерскому мастерству укоряющий взгляд.
— Шучу я, шучу! — засмеялся Константин Игоревич. — Все сделаем, Наташенька, не волнуйся!
Наташа стремительно отпрянула от «стола жюри». Что творится у нее в голове — даже представить страшно. Пока мы еще не отошли, я успел услышать, как Гертруда возмущенно что-то шепчет Константину на ухо, а тот отвечает, что все будет хорошо, просто нужно держаться этих ребят.
«Это ведь мы — те самые 'эти ребята», — с некоторой гордостью подумал я.
Поболтать с «ангелочками» получилось уже после «показа мод», когда на сцену вышли наташины танцоры. Те же, что и в «Буревестнике» были. А сам «показ», конечно же, не имел никакого отношения
