еще… и тут фигура в черном сделала то, чего я не ожидал – наклонив голову, он содрал шлем, широко разинул искривленный от злобы рот и закричал уже всерьез… засветив лицо на мою камеру. Я чуть не подпрыгнул от такой удачи, но удержался и остался неподвижен. Злобная сцена длилась недолго – в шлюзе мелькнула еще одна фигура, куда массивней и выше. Стоило крикуну заметить ее, как он тут же напялил шлем, схватил за плечи упавшего пленника, с трудом поднял его и потащил в корабль. Этот неизвестный последний дошел до прозрачной зоны, и я смог его рассмотреть. Вот почему он казался таким большим – на нем тяжелый боевой скафандр. Неожиданно остановившись, этот неизвестный начала поворачиваться в мою сторону, и я… поспешно упал, растянувшись на полу у толстой стены внутреннего корпуса.
Я пролежал так совсем недолго и уже собирался аккуратно подняться, когда ощутил легкий толчок и поспешно подскочил, чтобы выглянуть в космосе.
Отлепившаяся от исполинского тела лайнера «прилипала» подрабатывала маневровыми двигателями, быстро отдаляясь на расстояние безопасное для запуска основных движков. Я снимал отход курьера вплоть до того момента, как он «зажег» главные дюзы и рванул прочь, вскоре превратившись в мерцающую звездочку – в одну из тысяч. Вскоре потухла и она. Безымянный курьер растворился в бескрайнем космоса…
- Минус один – пробормотал я – Сколько всего кораблей еще придет и уйдет? И что потом они поступят с Гранд Че?
Чуть прихрамывая, я двинулся к двери в коридор, собираясь продолжить свое одиночное опасное путешествие по пустым коридорам исполинского лайнера.
Только сейчас я задумался над тем, почему я упал там у окна, не захотев, что неизвестный в тяжелом скафе увидел меня. Я испугался? Нет. Не особо. Был, конечно, небольшой шанс, что на меня устроят охоту, но вряд ли – на мне грязный здешний комбинезон, они не знают о гроссе на борту и поэтому я для них всего лишь глазеющий перепуганный работяга, затаившийся в технической комнатушке. Даже мой шлем выглядел вполне обычно и оружием я в окно не тыкал.
А упал я не из страха за самого себя – я переживал за того крикливого злобного ублюдка, что засветил свою харю и тем самым потерял свою анонимность – пусть только теоретически, но все же. Как не крути, а это был серьезный просчет для того, кто не должен был остаться на борту лайнера и сдохнуть как те рядовые быки в черных комбезах. И за такой просчет его бы могли и пришлепнуть – опять же чисто теоретически. Так не будем же давать повода, да?
24.
Пока я уверенно опирался на обе ноги мне не встретилось никого, кроме злодеев. Но едва я превратился в подранка, опасающегося налегать на простреленную конечность, как на меня начали «сыпаться» выжившие жертвы нападения.
Сначала я едва не умер от разрыва сердца, когда из углового нагромождения железных столов и шкафов меня вдруг робко окликнул тонкий голосок. Могу поклясться, что я подпрыгнул довольно высоко и едва не разрядил в эту кучу мусора весь картридж. Но я сдержал палец на спуске и, вникнув наконец в оклик-вопрос, утвердительно кивнул. А спросили меня следующее: «Дядя… ты хороший?».
Я отодвинул всего один стол и обнаружил уходящую внутрь укрытия узкую щель. Через пару минут мне удалось выманить оттуда трясущихся девочек близняшек в некогда белых и красивых платьицах. Девочкам было лет по восемь, но уверен я не был, да и не вглядывался – не до этого было. Одна из них хромала, другая не отпускала сестренку и упрямо отворачивалась, не давая увидеть ее лицо. Поняв, что толку не добьюсь, подхватил их на руки и похромал прочь из разгромленного зала непонятного происхождения – но столов тут многовато.
Доставив детей в укрытие, я разгрузил болтающуюся под рюкзаком сумку – добавляющую немало тяжести – от воды, галет и чипсов. Лея шепотом сообщила что один из раненых умер и от него надо бы избавиться – он пугает детей до чертиков. Ну да… мертвое тело с прикрытым окровавленной футболкой лицом и взрослым будет действовать на нервы. Благо труп весил не так уж и много, а я… я, наверное, раз десять мысленно поблагодарил Леонардо, что своим сухим и нарочно неприятным голосом раз за разом заставлял меня подниматься и спускаться по стальным вертикальным лестницам с немалым грузом за спиной. Так что дело оказалось для меня не в новинку – разве что болтающиеся конечности мешали.
Возвращаться вниз я не стал. Оттащив труп в сторонку, кивнул браво держащейся девушке и закрыл люк. Припав на колено, старательно стер пятна крови вокруг и потопал обратно, чутко прислушиваясь. Следующий час я почти бесцельно блуждал по кораблю, сделав немаленький круг. В глазах уже рябило, память отказывала и даже начало давать сбой мое с детства приобретенное умение ориентирования в коридорах искусственных мегаобъектов. На Невезухе я всегда знал где находится мой дом и мог точно указать на него рукой из любой точки станции.
Проверив тот же шлюз, я увидел лишь брошенную выдвинутой шлюзовую трубу с потушенными огнями. Ничего и никого. Окна вокруг тоже погашены. Подумав… я рискнул. Сориентировавшись по настенным схемам, прошел парой коридоров, спустился по аварийным лестницам и вскоре оказался рядом с тем шлюзом, откуда осуществлялась погрузка. Первое на что наткнулся – опять трупы, причем расположенные очень характерно. Мертвые тела лежали у испятнанной пятнами и потеками крови стены. Руки связаны, рядом валяются содранные мешки, там же стреляные гильзы – тут поработало огнестрельное оружие. Посидев на одной из приведших меня сюда ступенек, я решил – возможно слишком поспешно и самонадеянно – что здесь пленников проверяли на соответствие неким спискам. Или с помощью девайсов. И тех, кто по списку не прошел, тех, кто оказался притащенным случайно, хладнокровно пристрелили. «Ненужных» оказалось восемь человек. Восемь трупов. Скорей всего им просто не повезло – в спешке и хаосе ошибиться довольно легко, если ориентируешься скажем на фото на экране планшета…
Убедившись, что камера все исправно засняла, на всякий случай я сделал еще пару десятков снимков. И поднялся, чтобы осмотреть разбросанные у шлюза какие-то обрывки и вроде как папки.
Документы. Самые различные документы на столь старомодных физических носителях как бумага. Многие листы буквально пропитаны кровью – возможно поэтому и были выброшены, чтобы не испачкать остальную добычу. Пробежав глазами несколько листов и проверив пару продырявленных иглами папок, я убедился, что лично мне этого не понять. Я себя
