его покинуть его.
Получив послание королевы, Торквемада босиком прошел все расстояние от Сеговии и, не дав себе отдохнуть, предстал перед королем и королевой.
Биограф Изабеллы Лоренс Шуновер пишет:
«Фердинанда было нелегко заставить испытать благоговейный трепет: Торквемада обладал внешностью римского императора, а ноги у него были босы, как у нищего. Даже в Кастилии, стране камней и святых, Фердинанд никогда не встречал такое внешнее величие в сочетании с полным пренебрежением к самому себе. Хотя Торквемада вовсе не пытался демонстрировать свою святость. Он не был одет в декоративные лохмотья, задубевшая кожа подошв его ног была чиста; казалось, он действительно старается выглядеть как можно лучше. Удивительным было для Фердинанда услышать, как к королеве обращаются „моя принцесса“, как будто она была маленькой девочкой.
„Этот человек не будет взимать слишком много штрафов, – думал Фердинанд, глядя на него, – но те, которые взыщет, растащить не позволит. Это самый неподкупный человек из тех, которых я когда-либо видел“»[176].
Монастырь Санта-Крус-ла-Реал в Сеговии. Современный вид
Томас де Торквемада. Гравюра. XIX век
Тем временем Изабелла сообщила своему старому учителю, что хотела бы предложить ему только что учрежденный пост генерального инквизитора Кастилии. Но при этом она честно сказала, что опасается, что люди не будут его любить и что некоторые нарушители закона, которые без жалоб приняли бы наказание из рук обычных судей, будут протестовать против того, что подобные дела станут рассматриваться церковным судом.
В ответ Торквемада признал, что судьи никогда не бывают любимы, но ему совершенно безразлично, что весь мир будет думать о нем лично до тех пор, пока он выполняет свои обязанности.
* * *
Принято считать, что Святой престол сам назначил первого генерального инквизитора в Испании, и за кандидатуру Торквемады попросили Изабелла и Фердинанд.
Соломон Харт. Томас де Торквемада, Изабелла и Фердинанд
Историк Жан Севиллья уточняет:
«Великий инквизитор был назначен с утверждением Святым престолом, но выбрал его глава государства. Испанская инквизиция – это механизм государства. Хоть они и были священниками, ее руководители были государственными служащими, назначавшимися королем и оплачивавшимися из королевской казны»[177].
Можно сказать, это было назначение «по представлению».
А еще через два месяца, 14 октября 1483 года, власть Торквемады распространилась и на Арагон, королевство супруга Изабеллы Кастильской.
С этого момента он стал титуловать себя так: «Мы, брат Томас де Торквемада, монах ордена братьев проповедников, приор монастыря Санта-Крус в Сеговии, духовник короля и королевы, наших государей, и генеральный инквизитор во всех их королевствах и владениях против еретической испорченности, назначенный и уполномоченный Святым апостолическим престолом».
Таким образом, с осени 1483 года Томас де Торквемада возглавил новую инквизицию объединенного королевства. Все инквизиционные трибуналы королевства Изабеллы и Фердинанда были теперь, по сути, сосредоточены в юрисдикции одной администрации с Торквемадой во главе. И в последующие полтора десятка лет Торквемада, имя которого до тех пор знали немногие, обладал властью и влиянием, которые могли поспорить с властью и влиянием самих монархов.
Считается, что именно с этого момента деятельность инквизиции приобрела необычайно жесткий характер, особенно в преследовании марранов, то есть евреев, принявших христианство, а также их потомков. Все попытки «новых христиан» щедрыми дарами смягчить отношение к себе успеха не имели.
При этом фанатическая преданность своей новой роли вынудила Торквемаду отказаться от предложенной должности епископа в Севилье, и до конца своей жизни он так и не сменил своего аскетичного доминиканского облачения на пышные одеяния прелатов того времени. Кроме того, он остался строгим вегетарианцем.
Историк Жан Севиллья характеризует Торквемаду так:
«Это был человек веры, неподкупный, незаинтересованный. Деньги, которые он собирал, он направлял на содержание монастырей. Сам же он одевался бедно, а жил аскетично»[178].
Беатрис Леруа в своей книге «Триумф католической Испании» называет Торквемаду «ортодоксальным доминиканцем», то есть человеком, последовательно и неуклонно придерживающимся основ своего учения. Словосочетание «ортодоксальный доминиканец» звучит очень серьезно, ведь доминиканцы, как известно, с самого основания своей организации объявили себя нищенствующим орденом, и на его членов была возложена обязанность отказаться от любого имущества и доходов, чтобы жить одними подаяниями.
Аскетичность Торквемады отмечается многими исследователями, а посему весьма странным выглядит следующее заявление И.Р. Григулевича, который в своей книге «Инквизиция» пишет:
«Торквемада отличался жестокостью, коварством, мстительностью и колоссальной энергией, что вместе с доверием, которое питали к нему Изабелла и Фердинанд, превратило его в подлинного диктатора Испании, перед которым трепетали не только его жертвы, но и его сторонники и почитатели, ибо он, как и надлежит „идеальному инквизитору“, любого, даже самого правоверного католика, мог заподозрить в ереси, заставить признать себя виновным и бросить его в костер. Судя по всему, Торквемада не любил людей, не доверял им и, считая себя инструментом божественного провидения, со спокойной совестью лишал их жизни. Хотя внешне Торквемада отличался скромностью и простотой нрава, но под этой лицемерной оболочкой скрывалось неограниченное честолюбие, жажда славы и почестей, неуемная страсть к власти»[179].
Что тут скажешь. Жесткость обычно легко принимается за жестокость. Но при внешней схожести эти понятия имеют существенное различие: жесткость не попирает справедливость, а жестокость исключает ее. Проблема тут лишь в одном: в относительности понятия «справедливость», а также в соотношении понятий «справедливость» и «милосердие».
Колоссальная энергия… Доверие Изабеллы и Фердинанда… Все это бесспорно. Диктатор… Идеальный инквизитор… Без сомнения. Не любил людей… Не доверял им… Да, но о каких людях идет речь? Если об иноверцах, подрывавших основы христианства, то все правильно. Ведь вера – это первое условие в жизни того, кто посвятил себя служению, а религии, в которых нуждается вера, как известно, разобщают.
Что же касается «лицемерной оболочки», «неограниченного честолюбия», «жажды славы» и т. п., то тут уместно будет вспомнить следующие слова американского педагога и психолога Дейла Карнеги:
«Помните, что несправедливая критика часто является замаскированным комплиментом. Не забывайте, что никто не бьет мертвую собаку»[180].
Томас де Торквемада Миниатюра. XVI век
