Софи выгнулась дугой и выкрикнула его имя, пальцами вцепившись в его волосы. Ему пришлось поцелуем заглушить ее крики.
Его губы перешли ко второй груди, и жесткая щетина щеки касалась ее нежной кожи, сводя с ума. Софи попыталась опять взять в руку его член, но Филипп отодвинулся и она не дотянулась. Потом его губы опустились еще ниже: к пупку, к пушистому холмику.
– Филипп, я… – Софи задыхалась.
– Я хочу узнать, какова ты на вкус, – прошептал Филипп, устраиваясь у нее между ног.
Ответом ему стал слабый беспомощный стон. Филипп глубоко вздохнул. Перед ним она, женщина, которую он любил, о которой мечтал: нагая, готовая отдаться ему полностью. Чем он заслужил такое счастье? Он хотел сделать этот миг особенным для Софи, доставить ей ни с чем не сравнимое удовольствие.
Его язык прошелся между скользкими складками, отыскал крошечный бугорок – источник невероятного наслаждения, и принялся надавливать на него, описывать круги, отчего ее бедра заходили ходуном, пальцы стали судорожно впиваться в плечи.
Задыхаясь, она, то и дело, шептала его имя, стонала и с трудом сдерживала крики. Он поклялся, что не остановится, пока не доведет ее до вершины блаженства.
Она вскинула бедра, сжала коленями его голову. Судорожные вздохи, тихий вскрик возбуждали его еще сильнее. А потом она, содрогаясь всем своим восхитительным телом, закричала, грудь ее вздымалась – Софи насыщалась удовольствием. Когда она затихла, обмякла в его руках, он поднял голову и поцеловал ее в губы. Софи дышала тяжело, глаза смотрели с изумлением.
– Что это было? – выдавила она.
– Так бывает всегда, если любовники обладают достаточным опытом.
Она смотрела на него такими глазами, как будто он открыл ей тайну вселенной.
– И вы об этом знали? То есть три года назад?
Покусав губу, он ответил:
– Боюсь, что да.
Она изобразила возмущение и хлопнула его по щеке.
– Филипп, вы чудовище! Нужно было сделать это еще три года назад!
Рассмеявшись, Филипп поцеловал ее в кончик носа.
– Боюсь, ваш отец вызвал бы меня на дуэль.
– Кому какое дело? Мы могли бы пожениться, могли бы… – Она вдруг замолчала, словно о чем-то вспомнив. – Но ведь это еще не все?
Филипп кивнул. Софи склонила голову:
– Теперь ваша очередь?
Ее рука скользнула вниз и коснулась его члена, погладила раз, другой, чуть пожала, и Филипп застонал.
– Правильно? – неуверенно спросила Софи, а пальцы ее тем временем продолжали свое дело.
– О да! – выдохнул Филипп, приподнявшись на локтях. – Не останавливайтесь!
Она продолжила ласки, с интересом наблюдая, как чувства, которые он испытывал, отражаются на его лице. Дыхание его стало судорожным, на лбу выступал пот, челюсти стиснуты, воздух со свистом втягивается сквозь зубы. В ней от ощущения собственной власти – она видела, как в такт ее движениям содрогается его сильное тело, – кипела восхитительная смесь желания и победы.
– Если я продолжу, – спросила она тихо, – вам будет так же хорошо, как мне?
Но Филипп смог только кивнуть и накрыл ее руку своей, прекращая ласки. Его дыхание мало-помалу возвращалось к обычному, и она спросила нахмурившись:
– Почему вы меня остановили?
– Потому что… Потому что у мужчин немного иначе. Если мне будет так же хорошо, я пролью семя, и тогда…
– И что же?
– Я не смогу сразу сделать то, чего вы от меня ждете, – закончил он, целуя ее в шею.
Ее губы сложились буквой О, но недоумение быстро сменилось сияющей улыбкой:
– Вы про детей?
Мать Софи умерла раньше, чем ее дочь стала достаточно взрослой, чтобы говорить о таких вещах. К Валентине с подобными вопросами она не осмеливалась обращаться, а отец, разумеется, и не предлагал об этом поговорить.
– Сейчас нам, конечно, ребенок не нужен, – продолжил Филипп, – но я хочу вас почувствовать, оказаться внутри вас.
– Я тоже этого хочу, – едва слышно сказала она, обнимая его за шею.
Филипп поцеловал ее, а потом раздвинул ноги коленом.
Она крепко зажмурилась, приготовившись к боли, но когда он проник внутрь, ощутила только тепло и ощущение наполненности… потом он начал двигаться внутри ее, и она позабыла собственное имя.
– Софи, – шепнул он ей на ухо, – вам не больно?
– Нет, – поспешила она ответить, легко царапнув ногтями его спину. – Только не останавливайтесь.
– Обхватите меня ногами.
Софи без колебаний выполнила требование, сомкнув щиколотки у него на талии. Когда он просунул между ними руку и его пальцы принялись гладить и дразнить плотный бугорок, который только что ласкал язык, Софи поняла, что опять испытает то безумное ощущение. Движения его бедер, скольжение пальца… ощущения слились воедино, чтобы свести ее с ума. Софи вцепилась в его плечи, тихо постанывая. Ей казалось, что она взмывает под облака: выше и выше, совсем близко…
Она закричала, когда тело свело сладкой судорогой. В следующий миг застонал и Филипп, содрогаясь всем телом и прошептав ее имя. Весь мир рассыпался на тысячи волшебных искр…
Он рухнул на нее, потный и насытившийся, тяжело дыша, на несколько мгновений, потом вышел из нее и перевернул на спину, не выпуская из объятий, прижимая к груди, поглаживая волосы.
– Это было… – начала Софи, но поняла, что не может найти нужных слов.
– Да, именно так оно и было, – с улыбкой согласился Филипп.
Некоторое время они просто лежали, наслаждаясь близостью друг друга, а потом Филипп сходил к кувшину с водой и тазу, что им оставили, смочил полотенце и принялся обтирать Софи между ног. Она выхватила у него полотенце и закончила дело, а потом встала и натянула сорочку. Филипп тем временем надел брюки, оставшись, однако, без рубашки. Они опять легли, и голова Софи уютно устроилась у него на груди.
– Я никогда не пожалею о том, что произошло, – сказала девушка.
– А я и подавно, – ответил Филипп, целуя ее в макушку.
Перед тем как забыться блаженным сном, Софи подумала: если ей суждено завтра умереть, у нее по крайней мере будет одно воспоминание, которое она унесет в могилу.
Глава 26
Филиппа разбудил скрежет ключа в замке. Он быстро натянул рубашку и разбудил Софи. Фонарь по-прежнему горел. Должно быть, они спали всего несколько часов. Что, интересно, задумали их похитители? Зачем пожаловали к ним посреди ночи?
Перед тем как уснуть, Софи на всякий случай оделась, поэтому сейчас оба вскочили с кровати и с бьющимися сердцами повернули головы на звук. Софи была явно смертельно испугана, и Филипп бросил ей ободряющий взгляд.
– Не беспокойтесь, – прошептал Филипп, сжимая ее ледяную дрожащую ладонь. – Все будет хорошо.
– Беспокойство не то чувство, которое я сейчас испытываю, – ответила Софи, не сводя глаз с
