сияя собственным светом рядом с ним, а сами? Шлёпают в компании обычных овчарок, спаниелей, йорков и такс, шнауцеров и … Что там такое? Как? Низменные дворняги? Да что вы? Это недопустимо, пускать всякую шваль, туда, где приличные люди, ой, то есть собаки ходят! Этот отстой вообще заводить нельзя – только отстрел и немедленный!
Но самый-пресамый «разрыв шаблона» случается, если рядом с псом редчайшей, уникальной и дорогущей породы идёт презираемая дворняга. Всё, это конец! Нервы в хлам, пепел Клааса стучит в горделивое сердце оскорбленного таким отношением к прекрасной и такой дорогой породе.
Примерно такие эмоции и испытывал Владик – Владислав Яхромов хмуро косясь на фараонову собаку, которая шла ему, точнее им навстречу. Им – это Анубису и ему самому. Да ещё мало одной дворняги, на поводке эту псину вела какая-то неухоженная девица! Эстет Владик таких называл клушами и презирал всеми фибрами души. Даже наличие рядом ротвейлера ничуть не смягчило Яхромова. Такие особи и такие собаки не должны были попадаться на пути приличным людям!
Алёна была увлечена разговором со знакомой, и не обратила бы внимания на этого человека, если бы Урс тихонько не заворчал. Она подняла глаза и с удивлением встретила кипящий возмущением взгляд молодого мужчины, с прекрасной собакой на поводке.
– Ой, смотри, такой же как твой!
– Действительно! Какой красавец!– обрадовалась Полина – хозяйка фараоновой собаки. Она улыбнулась незнакомой собаке, а потом и её хозяину, и удивилась, встретившись с сердитым взглядом. – Странный какой-то, – тихо сказала она Алёне, которую встречный собаковладелец удостоил презрительного фырканья.
Зато Анубис радостно вилял хвостом, приветствуя пса-хранителя и его приятеля, да его такого же как он!
– Пошли! И нечего тут хвостом вилять! – резко дёрнул поводок его хозяин, и Анубис недоуменно покосился на своего человека. Нос и уши у него тут же порозовели, показывая, что он волнуется.
– Расстроился, бедняга, – кивнула Полина. – Мой-то от радости больше краснеет, такая у них забавная породная особенность, а этот, от стыда за невежливого хозяина краской заливается!
Алёну отправили на прогулку с Урсом наедине не случайно. Марина Сергеевна застала внучку за тоскливым перекладывание одежды. – Всё мало, ужас какой-то!
– Милая, но ты же грудью кормишь, это как раз нормально! У нас организмы приноравливались к тому, что если молока в матери нет, ребенок может погибнуть от голода. А молока могло не быть из-за того, что ей самой нечего будет есть. Вот и запасаются кладовые. Это разумно с точки зрения сохранения жизни матери и малыша.
– Да, вот только мне-то что делать? Я со Стёпой не так много двигаюсь, как хотелось бы. Мерным шаааагом с коляской…
– Ээээ, ты это время ещё с ностальгией вспоминать будешь, – рассмеялась Марина Сергеевна, – потом носиться придётся как электровеник, чтобы уследить за малышом. – А пока… Знаешь что, давай-ка я похожу с коляской и Айкой, а ты попробуй походить с Урсом и Бэком. Более энергично. Стёпка всё равно засыпает, как только оказывается на улице, так что это разумно. А ты подвигаешься.
Алёна обрадовалась. Ей не хватало прогулок с Урсом и Бэком, когда можно пройти в их лесочек, и даже пробежаться туда, не заботясь, проедет ли там коляска.
И вот уже несколько дней она то быстро ходит, то просто бегает с псами. А тут встретила Полину и решила чуть передохнуть.
– Странный такой… – Полина оглянулась на чудака с фараоновой собакой, – Невежливый.
– Да ладно, может, хотел с тобой поговорить о вашей породе, а я невольно помешала, – отмахнулась Алёна. – Бывают же стеснительные люди.
В том, что она сильно ошибается, приписывая этому типу стеснительность, она выяснила уже следующим утром, случайно наткнувшись на того же человека.
Его пёс, отпущенный хозяином с поводка, радостно виляя хвостом, побежал приветствовать Урса, и это было последней каплей!
– Вы! Уберите вашу дворнягу от моего пса! Вы хоть понимаете, сколько он стоит? Да откуда вам… – он скривил губы, окинув Алёну взглядом. Урс вздыбил шерсть на загривке. Нет, этот слабак не хотел ударить хозяйку рукой или пнуть её ногой. Он хотел ударить словами, да побольнее! – Вы, что? Нищая? Не могли себе хоть какую-то породу купить? Это же… Это же вообще не имеет права на существование! Поназаводят всякую фигню, потом думают, что приличные люди должны их рядом с собой терпеть. Их вообще стрелять надо, этих подзаборных дворняг, а такие психопатки как вы, их в дом тянут!
– Приличные? Это вы кого имеете в виду? Себя? Позвольте вас разочаровать! Вы кто угодно, но только не приличный человек, если считаете себя вправе так разговаривать с незнакомой женщиной! Какой породы мой пёс или он беспородный вовсе, вас абсолютно никаким образом не касается! Я вполне понятно объяснила? И да… По поводу стрелять… Это была угроза? – в руках сам собой возник смартфон с нацеленной на типа камерой. – Если вы не в курсе, то собака – имущество хозяина, вы угрожаете моему имуществу?
Алёна видеть себя со стороны никак не могла, но гадливая гримаска с лица лощеного типа сползла, словно подтаявший снег с крыши. Внезапное превращение клуши с дворнягой, в пару ощерившихся хищников было неожиданным и очень неприятным.
Алёна шла домой такой грозовой тучей, что Бэк старался держаться немного в стороне и с уважением посматривал на невозмутимого Урса.
– Уууух… Я и не знал, что она так может! – не выдержал он, наконец.
– А она раньше и не могла. Старалась избежать любого рыка, – Урс с гордостью косился на хозяйку, словно она взяла какой-то высоченный барьер на собачьей площадке.
– А теперь?
– Теперь она не просто так, у неё есть щенок, то есть ребенок. Любая женщина со щенком, тьфу, с ребенком – уже заматеревшая! Это сильно меняет дело! И когда кто-то угрожает тому, что её – ребенку, псу, не важно, тому, что ей принадлежит, реакция получается совсем другая.
– Мне понравилось… Как тот тип сваливал! Если бы у него был хвост, он бы его к пузу прижал от страха! – Бэк иногда очень радовался, что у него тоже хвоста нет, а то, разные бывают в жизни моменты… Вон, Тенька периодически хвостик прячет. Но она-то крошка, а вот ему такое не по чину. А что делать? Ну, боится он шума от этих… как их бахалок и сверкалок!
Попав домой, Алёна мигом успокоилась, словно, скинула гнев на того дурня где-то на лестничной площадке, и рассказывала о неприятной встрече, с некоторым даже юмором:
– А я ещё удивилась, чего он вчера на
