вдалбливаясь снизу в мою промежность мощным стояком. Мои глаза широко распахнулись. Я медленно сползла взглядом по его телу, потом, абсолютно дезориентированная, уставилась на Дэна… И опять заплакала.
– Ну, ты что, ты что? Тише, маленькая. Я никому бы не позволил тебя обидеть, слышишь? И Батя. Батя тоже за тебя бошки всем пооткручивает… Бать, скажи? – шептал Дэн, скользя по моему лицу трогательно дрожащими пальцами. Я обернулась, закусив губу. Рустам коротко кивнул:
– Даже не сомневайся.
И мне почему-то от этого так спокойно стало… Но ведь это неправильно. Дело вообще не во мне!
– Тебя чуть не убили! – воскликнула я, поражаясь такой беспечности! И даже кулаком Батю ткнула в каменно-твердую грудь. Такую мощную… С ярко выраженными грудными мышцами и двумя звездами чуть ниже ключиц. – При чем здесь я?! Тебя чуть не убили!
– Ох ты ж черт, Бать, девочка-то о тебе переживает.
Да! О нем. А о ком еще?! Боже… Я вскидываю подбородок и ловлю темный, страшный взгляд Рустама. И не могу… Не могу отвести глаз. Я просто тону, как в омуте. Так много всего там на дне. Где-то фоном звучит голос Дэна:
– Ну, ты чего? Ты не плачь. Только глянь на него, м-м-м? Что ему, бычаре такому, будет? Живей всех живых ведь, Свет. – И целует, целует, целует, пока мы с Батей друг в друге тонем. – Сейчас сама убедишься, да? Бать!
Рустам отрывается от меня, чтобы обменяться загадочным взглядом с Дэном. А потом… Потом меня кто-то из них приподнимает. Я вцепляюсь пальцами в широченные плечи Бати и, как в тумане, наблюдаю за тем, как он рывком расстегивает ширинку и достает член. В этот момент я уже нахожу опору коленками, но снова ее утрачиваю, когда Рустам рывком насаживает меня на себя.
– А-а-а…
– Полегче, Бать… Ты ж не блядь пользуешь.
Батя рычит что-то бессвязное и, ничуть не сбавляя темп, толкается в меня снова и снова. И даже тогда я не чувствую, что делаю что-то плохое. Четыре руки на теле, два рта – ничуть меня не смущают. В конце концов, этого могло не случиться… Я могла не узнать, какой это кайф… Да ладно – это! Я могла больше не увидеть сонного Рустама на своей кухне, не услышать их с Дэном тихие разговоры. Запальчивый, самоуверенный до зубовного скрежета голос Дениса и Батин – чуть насмешливый и тягучий. Я так привыкла к этим двум звучащим в унисон голосам. К тому, что у нас одни мечты и конечная цель. К тому, как органично мы научились взаимодействовать. И вот теперь…
– Аа-а-ах.
– Она сейчас кончит. Давай, Бать…
Я улетела с фейерверками, широко распахнув глаза, видя, как с Рустамом происходит то же безумие… И это было так завораживающе красиво, что я не смогла отвести от него взгляда, даже когда Дэн стащил меня на пол и, поставив между широко расставленных Батиных ног, стал трахать. И эти наши гляделки в тот момент были куда более говорящими, чем ни на секунду не замолкающий голос Дениса. Который снова и снова повторял:
– Ох, мась… Какая ты… Кипяток просто. С ума сойти… Бать, скажи? Ну, вы меня и напугали. Я чуть с ума не сошел. Не могу без тебя… Что б я без тебя? Зачем… Красивая. С нами что делаешь, а?
И в глазах Бати эхом: «А? Что с нами делаешь?»… Его взгляд опустился на мою подпрыгивающую от ударов Дэна грудь. Крупные пальцы потянулись, сдавили вершинку. Меня прострелило. Насквозь. Мне так много всего стало, и одновременно с тем так мало, что я, стремясь, выбрать по максимуму эту ночь, подалась вперед и, видно, окончательно потеряв стыд, слизала густую сперму с Батиного живота. Рустам зашипел, как зверюга. Его бедра дернулись, крылья носа угрожающе раздулись. А потом он просто дернул меня на себя и впился в рот как раз тогда, когда мы с Дэном забились в одном на двоих оргазме.
Тут мои силы и закончились. Враз. Будто пробки выбило. Я еще успела услышать:
– Бать, Бать, черт, что с ней?
– Что-что… Не выдержала девочка. Мозги твои где были?
– Мои?! Да ты ж сам к ней полез, Бать…
– Да я тоже хорош. Что теперь? Может, врача надо вызвать?
– И что мы ему скажем? Что затрахали бабу до обморока?
– А не похер?
Дальше я уснула, и, судя по тому, что потом меня никто не будил, эти двое все же решили не пороть горячку. Боже мой! Боже мой… Как же мне теперь быть? С другой стороны, а почему именно я должна это решать? В конце концов, кто из нас мужчина… мужчины. Ох, черт!
Дверь в спальню приоткрывается.
– Проснулась?
– Да, – сиплю, облизав губы. – Сколько я проспала?
– Весь день, – Дэн пересекает комнату и садится на постель, тревожно вглядываясь мне в глаза. – Я уже хотел вызывать врача. Ты пиздец как меня напугала.
Дэн властным движением обхватывает мой затылок и притягивает к себе. Упирается в лоб своим, а сам в глаза смотрит. Наверное, это означает, что он на меня не злится за минувшую ночь, ведь так? Тугой узел в груди немного ослабевает. И я делаю, кажется, первый глубокий вдох с тех пор, как проснулась.
– Прости.
– Это ты меня прости. Ты кажешься такой цельной, Свет, такой, блядь, сильной, что я невольно забываю, что…
– Что? – почему-то я опять плачу.
– Что ты просто девочка. Маленькая моя девочка.
– Я испугалась.
– Знаю, знаю, моя хорошая.
– И что теперь? – задаю, пожалуй, самый волнующий меня на данный момент вопрос. – Что теперь будет?
– Ну-у-у, за себя не бойся. Батя уже такую деятельность развернул, что там другим надо бояться.
– Ты про что сейчас? Подожди… Ты что сказать хочешь? Где он?!
– Батя? Так по делам отъехал.
– И ты его отпустил?! А если… если он опять встрянет, Дэн?! Что мы будем делать?
– Мась, он взрослый дядя. Ты за него не беспокойся, ага?
– Его чуть не взорвали! – шиплю я, и в этот момент на меня вновь накатывает. И жуткий страх, и чертова паника, что догоняет меня ударной волной и опять лижет жаром кожу. Я-то была твердо уверена, что такие
