шло ей. Забрал у нее куртку, любуясь девушкой.
И в этот миг к нам буквально кто-то подскочил.
− Галя? – оторопел я при виде своей бывшей пассии, глаза которой слишком лихорадочно блестели.
− Что, Рома, не ожидал меня увидеть? – ласково спросила она.
− Как ты оказалась здесь? На территорию не пускают посторонних.
− Ты похоже забыл, что один из секьюрити этого частного комплекса мой двоюродный брат.
Действительно, совсем забыл. Когда только подыскивал себе жилье, Галя и сообщила, что ее родственник охраняет территорию, где живут знаменитости. С ее подачи я и узнал про это место.
− Все равно, он не имел права пропускать тебя. Ты же понимаешь, что его за такое уволят?
Смирнова засмеялась, похоже ей было наплевать на проблемы своего родственника. И мне не нравилось, как зло она оглядывает притихшую Риту.
Попытался загородить собою мою малышку.
От Гали не укрылся этот жест. Она нахмурилась.
− Так ты из-за нее меня бросаешь?
− Что значит бросаешь!? – взвился я. – Галя, мы давно расстались. Как еще тебе объяснить, что мы не вместе?
− Я думала мы поженимся, − вдруг обиженно брякнула она.
− Что? – обалдел я. – Никогда тебе такого не обещал.
− А ей значит пообещал? – опять перешла девушка на злобный тон.
− Галя, уходи, или охране придется вывести тебя.
– Ты знала, что мы с Ромой несколько лет встречались?
− Нет, я о тебе ничего не знала, − тихо ответила Рита.
− Тогда ты, наверное, не в курсе, что этот новый год мы с ним провели вместе?
– Смирнова, замолчи немедленно!
Но она меня уже не слушала, тыкала в Риту пальцем и вопила:
– Я на год в Италию уехала, в июне собиралась к любимому вернуться и что же узнаю? Какая-то девка греет постель моего жениха!
– Рома? – смотрела на меня Рита.
Ее голос дрожал.
Не успел ничего ответить, как Смирнова прямо-таки взвыла:
− Он тебе не достанется!
А затем, чем-то плеснула на мою флейтистку.
Я даже не понял, как пластмассовая бутыль оказалась в руке Гали. Возможно, она все это время держала ее, зажимая в кулаке. Оттолкнул Риту, сбивая джинсовой курткой бутыль с неизвестной жидкостью в сторону. К моему ужасу, часть жидкости все же попала на Риту. Она закричала. Упала на землю.
Смирнова дико хохотала. Я стал звать охрану, опустился на колени подле Риты.
− Родная, что там, покажи, − пытался отнять ее ладони от лица.
Но она закрывала лицо, жалобно скуля.
− Что случилось!? – подбежали к нам сразу два секьюрити.
В одном из них я узнал брата Гали. Его лицо побледнело, когда он увидел хохочущую сестру и лежащую на земле девушку.
− Вызывайте скорую и полицию, − рявкнул я. − Эту дрянь, − кивнул на Смирнову, − до приезда полиции с территории не выпускать.
Встряхнул дуру.
− Что ты на нее вылила?
− Серную кислоту, − продолжала смеяться змеюка.
Я обомлел. Вот почему нет никакого запаха от пролитой жидкости. Со школьных уроков по химии помнил, что серная кислота чрезвычайно агрессивное вещество и не имеет цвета и запаха.
− Воды, быстро! – заорал я.
Брат Гали кинулся на свой пост и менее чем через минуту уже протягивал мне бутыль.
− Рита, милая, убери ладони. Надо как можно скорее промыть кожу водой.
Моя маленькая, моя любимая отняла ладошки от лица. Ее глаза покраснели, из носа текла кровь, а кожа на левой части лица и шеи плавилась от ожогов. Загоняя все страхи подальше, обильно налил воды на пораженные участки кожи, затем смочил салфетку, протянутую мне вторым охранником, и протер глаза, рот и нос Риты.
− Девочка моя, сейчас надо стараться дышать, чтобы в легкие поступал свежий воздух.
Рита послушно задышала, но тотчас скривилась от боли.
Мое сердце колотилось, словно ненормальное, сжимаясь от страха и жалости.
Медики прибыли одновременно с полицейскими. Оставил секьюрити объясняться с полицией, а сам подхватил Риту на руки и понес в машину скорой помощи. Водитель включил мигалку, и автомобиль быстро помчался по дорогам вечернего города.
Женщина-врач сделала моей малышке обезболивающий укол и подключила к ее гортани какой-то аппарат.
Через пятнадцать минут подъехали к зданию одной из крупных больниц города. К машине поспешили два санитара с носилками.
− В ожоговый центр, − бросила врач.
Я помчался за санитарами, а женщина в белом халате забралась обратно в карету скорой помощи. Ее ждал следующий вызов.
В ожоговом центре о нашем появлении уже были предупреждены. Риту сразу забрали на осмотр, а я остался ждать в просторном коридоре. Медсестры узнавали меня и дружно предлагали свою помощь, вплоть до того, чтобы принести чай или кофе. Но мне было не до них. Я набрался мужества и позвонил отцу Риты.
− Скоро буду, − коротко бросил Петр Михайлович и отсоединился.
Точно также ответил Тимофей, когда я сообщил ему о случившемся.
Гипнотизировал дверь, за которой скрылся врач с Ритой. Мне было так плохо, что я плакал, не стесняясь медперсонала.
Петр Михайлович появился вместе с женой.
− Что? Что там? – обеспокоенно спрашивала Ольга Павловна.
Эта гордая и красивая женщина сейчас выглядела состарившейся и жалкой. У меня защемило сердце при взгляде на нее.
− Врач еще не выходил, − прошелестел я.
− Так и знал, что нельзя было доверять тебе нашу девочку! – выпалил отец Риты.
Я подумал, что мужчина меня сейчас ударит и не собирался уклоняться. Пусть бьет. Но он не ударил, вместо этого тяжело опустился в кресло рядом со мной.
В больничном коридоре показался Тимофей. Не один. Вместе с ним приехали Ефим и Кирилл с Барбарой.
− Сергей с Олегом в пробке застряли, из «Демонического ангела» едут, − обнял меня Кирилл.
А Барбара вдруг быстро затрещала что-то на польском. Она размахивала руками и выглядела довольно-таки устрашающе.
− Что говорит эта девочка? – пыталась понять чужую речь Ольга Павловна.
− Она ругается на глупую девку, которая посмела навредить Рите, − перевел Кирилл.
Общаясь с Барбарой и часто бывая в Польше, Кир стал вполне сносно понимать и говорить по-польски.
− Еще грозится, что, если с Ритой что-нибудь случится, она выцарапает Гале глаза.
Надо же, не замечал особой дружбы между Ритой и Барбарой, но видимо польская певица успела привязаться к моей девочке. Я даже проникся к подруге Кира уважением, хотя обычно относился к ней
