сюжету романа именно он выкупил за баснословные деньги рукопись у маркиза. Но то лишь домыслы, узнать истину невозможно.
Мои же условия остались неизменными. Сто тысяч хофов и обязанность публикации, то бишь, всеобщее обнародование манускрипта через три дня после покупки.
Посыльный удалился передать эти слова своему нанимателю, и в тот же день вернулся с подписанным стороной покупателя договором. Проверив, что все было в порядке, я расписалась, получила наличными деньги от представителя другой стороны и передала манускрипт. Этим и кончилась история с «пустошкой» трехвековой давности.
Завтрак в доме Вермонтов пальчики оближешь. Даже не хочется думать, что уже скоро нам с Печенькой нужно будет отсюда съехать. Как никак, гостеприимством лучше не злоупотреблять, как бы тебя не уговаривали остаться подольше.
Я беру протянутую Кайлом газету и пробегаюсь глазами по содержимому статьи. Первая полоса, да еще и главный вестник империи! Ну ничего себе. Это таинственный владелец манускрипта так подсуетился или сами СМИ пронюхали и расстарались над новостью? Что ж, главное, что до общественности дошла информация.
Неважно. Мое имя нигде не фигурирует, как сложились обстоятельства я вполне довольна. Кстати, половину вырученного с продажи я отдала Кайлу. Без его помощи поиски клада могли окончиться неудачей, а еще маг и его семья нам сильно помогают и не хочется оставлять никаких недомолвок в этой пока еще хрупкой, но многообещающей дружбе.
Кайл отбивался от пятидесяти тысяч наличными как мог, но его жена Анвен улыбнулась и приняла их без лишних слов, ее мужу осталось только смириться. По ее взгляду я поняла – она догадалась, что на самом деле обозначал этот жест. Да и мне спокойнее стало, а то чувствовала себя как непрошенная гостья, объедающая за дарма хороших людей.
Дни шли впервые с моего попадания в Настин роман спокойно и однообразно. С опубликование труда Тиберия прошло уже около месяца, цветы с деревьев опали, лето готово было вступить в свои полные права. Однако у не до конца рассказанной истории весны длиною в три главы оставалась еще пара-тройка страниц в запасе.
Высаженные мной в клумбу под окном нашей с Пенелопой гостевой спальни семена велветории полевой взошли и не требуют особого за собой ухода. Сорняк быстро разрастается, и откладывать дело дальше становится невозможным.
Помимо главного ингредиента – заморского ароматного растения – в состав лекарства входят и неизвестные мне позиции, а времени становится меньше и меньше. Судя по сплетням, что долетают до домов столичной аристократии, но запрещаются к публикации в газетах, принц выходит в свет реже и все тихонько гадают, в чем же причина.
Если бы не разговоры за ужином с Анвен, любящей делится с мужем и мной услышанным на дамских посиделках в светских салонах, до моих ушей эта информация добралась бы нескоро.
В Эклерке у Алика и Марисы дела идут споро. А после того, как я отправила им оставшуюся часть суммы в трехкратном размере, и того подавно. Поля расчистили и засеяли, и теперь женщины и дети из деревни каждый день ходят туда, поливают и пропалывают. Я даже посмеялась, где видано полоть сорняки, чтобы не мешали расти другому сорняку? Но препятствовать местным заработать звонкую монету не стала.
Моя часть работы над теорией нового магического порядка подошла к концу, все же, с меня были только расчеты, доказательство формул и рисунки, а остальное – как все это дело применить на практике, сколько магии и как именно использовать – уже Кайл сам пусть думает.
Последний месяц за пределы гостеприимного дома мы с Пенелопой почти не выбирались. После получения оплаты я взяла дочку в город, где у нас целый день ушел на шоппинг и развлечения, но после пришлось поднапрячься над теорией и времени на другое не осталось.
Книжная лавка так и простаивает, у меня даже ключей от нее нет, надо зайти к душеприказчику и забрать, а еще дело с лекарством для принца с места почти не двигается…
К старым заботам прибавились новые. Рокси, дочь Кайла и Анвен уже ходит в школу при Академии, но при ней же имеется и садик. Он считается одним из, если не самым лучшим, в стране. Для своего ребенка хочется самого лучшего, возможность для этого тоже есть. Двери заведения открыты для тех, кто готов расстаться с тремя десятки хофов за полгода и имеет при этом дворянское происхождение.
В эти условия Печенька вписывается. Об отце ребенка во время подачи заявления у меня никто не узнавал, хватило имени рода Синклер, но работница администрации проводила долгим взглядом. Да плевать, матерью одиночкой быть не стыдно! Местные к этому относятся тоже нормально, а дураки везде есть.
Но заслышав цену, решила, что дешево все же я продала манусрипт…Но сделанного не воротишь, и сожалеть понапрасну только время впустую изводить. Как заработать еще денег я придумаю, это работа мамы – обеспечить свое дитя светлым будущим.
В общем, теперь Печенька у меня дама занятая, дома ее можно только вечером застать – ночью она сладко спит, а с утра быстро одевается, берет своего страшного медвежонка, которого ни одна новая кукла и игрушка так и не смогла заменить и торопится в сад к новым друзьям.
Светлая малышка раскрылась на полную, ее улыбка с ямочками и теплый взгляд никого равнодушным не может оставить. Будущее в моих мечтах все чаще представляется нарисованным яркими красками. Коненчо, для этого еще нужно хорошенько постараться, но оглянуться назад, уже многое из оригинала с моей помощью претерпело безвозвратные изменения.
После передачи работы над научными изысканиями целиком в руки Кайла, который зарылся в бумажках в своем кабинете похлеще крота, мои дни стали гораздо свободнее. И Печенька весь день в саду. А значит, приступаем к плану по спасению принца от верной смерти.
Попадание ко мне заветной травы, которая станет важнейшим компонентом против заразной напасти – удача чистой воды – но даже наполовину я еще не близка к тому, чтобы осуществить задуманное.
Проводив Печеньку за ворота дома к уже ожидающему ее экипажу – за пять тысяч хофов в месяц садик при Академии избавляет родителей от того, чтобы возить их самим, хоть на этом спасибо – и помахав на прощание высунувшейся в окно дочке, быстро занявшей место возле новой подружки, я смотрю в след уезжающей карете, пока она полностью не скроется за поворотом и иду на соседнюю улицу, где нанимаю извозчика, чтобы добраться до пользующегося дурной славой района столицы.
Мой водитель наверняка думает нечто подобное: что такая леди
