class="p">— Ты собираешься спросить, почему меня выдавали за мужчину?
— Я предположила, что это как-то связано с твоей безопасностью. Поэтому Кирилл тоже держал это в секрете.
— Ты... знала?
— Я заподозрила это после того, как несколько раз видела тебя в его постели. Я подозревала, что, возможно, он переметнулся на другую сторону, но... ну, не было других доказательств, подтверждающих эту теорию.
— Ох, — значит, все это время Анна закрывала глаза и делала вид, что ничего не замечает.
— Иди прими душ и отмой всю эту кровь. Я отправлю тебе немного еды через некоторое время.
— О, хорошо. Спасибо.
— С возвращением, Саша, — она похлопывает меня по плечу. — И дом, и Кирилл были невыносимо мрачными без тебя.
Моя грудь вздымается, и я сопротивляюсь желанию сказать что-то глупое, вроде «правда?».
Тяжелыми шагами я направляюсь в комнату. Я останавливаюсь перед дверью, и мне приходится сделать несколько дрожащих вдохов, прежде чем провернуть ключ в замке.
Когда я захожу внутрь, меня охватывает множество эмоций. Все точно так же, как я оставила, только нет ни одной куртки Кирилла, брошенной где попало, ни моих повязок для груди, разбросанных на какой-нибудь поверхности.
А вот запах какой-то странный. Здесь больше не пахнет нами.
Я ругаюсь про себя. Какого черта я хочу, чтобы здесь пахло нами?
Я бегу в ванную, снимаю одежду и захожу в душ. Когда я стою под струями воды, в моей голове проносятся образы других занятий, которыми я занималась в этом же душе, и мне приходится закрыть глаза.
Но это не мешает эротическим картинкам проигрываться снова и снова, словно дразня мое неудовлетворенное в сексуальном плане тело.
Со стоном я закрываю кран, поспешно вытираюсь и надеваю новое белье, которое дала мне Кристина, застонав вслух, когда случайно задела ногтями твердый сосок.
Черт. Почему они такие чувствительные? Это потому что я снова здесь, когда думала, что никогда не вернусь?
Восстановив дыхание, я надеваю мягкую клетчатую ночную рубашку. Она тесновата на бедрах, но этого вполне достаточно.
Я возвращаюсь в спальню и нахожу поднос с едой на журнальном столике. Мой желудок урчит, и я выпиваю порцию супа, а затем ем рыбу, пока отправляю дяде сообщение.
Саша: Миссия провалена. Антон в плену. Я останусь здесь, пока не смогу доставить его домой в целости и сохранности. Пожалуйста, не вмешивайтесь, пока я не разберусь с этим.
Не знаю, согласится ли он, и особенно бабушка, на это. Она смотрит на Антона так, словно он — ответ на все ее молитвы.
Но они должны осознать, что только я могу спасти Антона. Зная Кирилла, он позаботится об этом.
Закончив есть, я зеваю.
Сегодня был такой длинный день. Наверное, один из худших в моей жизни.
Моего брата держат в плену Бог знает где.
Я не смогу уехать в течение трех месяцев.
И самое главное, я с горькой иронией поняла, что не могу убить Кирилла. На самом деле, часть меня возмущается тем, что я вообще в него стреляла.
Это глупая, верная, наивная часть, которая полностью потеряла голову, когда увидела его у подножия холма с раной в груди.
Думаю, я никогда не забуду эту сцену, как бы ни старалась и сколько бы времени ни прошло.
Еще раз зевнув, я ложусь на кровать и закрываю глаза. Я просто отдохну минутку, а потом отправлюсь на поиски брата.
Всего минуту...
Сильная рука обхватывает меня, а сзади меня окутывает тепло. Это кошмар, понимаю я.
Нет, сон.
Присутствие позади меня нисколько не кажется угрожающим. На самом деле, я поддаюсь его прикосновениям, и с моих губ срывается тихий стон.
Мне нравится Кирилл из моих снов. Он не разговаривает и позволяет мне использовать его только в качестве утешения против преследующих кошмаров.
Они не приходят, когда он вот так обнимает меня.
Они не вмешиваются в эту маленькую фантазию, в которую я притворялась, что она мне не нравится.
Но потом этот якобы похожий на сон Кирилл надевает мне на палец кольцо и шепчет на ухо.
— Добро пожаловать домой, solnyshko.
Глава 13
Саша
Тяжелый вес покоится на моем теле.
Но вместо того, чтобы быть бременем, он на самом деле успокаивает. Я утыкаюсь носом в подушку, и мои ноздри наполняются запретным ароматом глубокого леса и кедра.
Возможно, я все это выдумала?
Это единственное объяснение этой сенсорной перегрузки или того, почему я прижимаюсь ближе к источнику.
Тепло охватывает мое тело и распространяется на грудь и сердцевину, поэтому я двигаюсь дальше, нуждаясь в большем.
Мои движения приостанавливаются, когда что-то твердое упирается в мой живот, тыкаясь в меня через одежду.
— Ммм.
Знакомый глубокий голос заставляет меня открыть глаза.
Пожалуйста, скажите мне, что это мое воображение…
Нет.
Не-а.
Это определенно реальность. Я действительно заперта в объятиях Кирилла, мое лицо покоится на его шее, и я почти чувствую вкус его геля для душа на своем языке. Я с ужасом понимаю, что именно этот запах я ощущаю с тех пор, как проснулась.
Наши тела прижаты друг к другу, а то, что упирается в мой живот? Это его эрекция.
Ох, и еще одна вещь.
Он голый.
Что дает ему право прикасаться ко мне? Держать меня, словно я ему принадлежу?
Как он смеет?
Я отстраняюсь, вынуждая его руку упасть с моей талии.
Кирилл ворчит, так как это его травмированная рука. Мои глаза встречаются с его арктическими, и, судя по сосредоточенному взгляду, он, вероятно, проснулся гораздо раньше меня. А может, он вообще не спал.
Я перебираюсь на другую сторону кровати, стараясь не смотреть на его покрытые чернилами грудь и руки. В утреннем свете, проникающем через окна и балкон, его татуировки кажутся темнее. И угрожающими. Как и все в нем.
Я не могу не смотреть на два шрама от пулевых ранений на его груди. Они скрыты новой замысловатой татуировкой и были бы незаметны для того, кто не очень присматривается. Однако я могу найти их, даже если бы ослепла.
После всего, что произошло, мысль о том, что он чуть не умер в России из-за меня, все еще вызывает у меня раздражение.
Ты играешь в опасную игру, Саша. Ты сочувствуешь монстру, который без колебаний уничтожил бы тебя.
Он садится, и одеяло опускается ниже его пупка, обнажая V-образную линию, ведущую к...
Я возвращаю свое внимание к его лицу и поджимаю губы, когда вижу, что
