– Это уж точно.
– Я говорю: «Давайте договоримся». Мама: «Даже не думай!» Вот ведь, а? Договориться всегда можно. Я же никому не причинила вреда!
– Как я понимаю, они за тебя переживали, а не за других.
– Я предложила урезать свои слежки на шестьдесят процентов. Они отказались. Потом на восемьдесят. Понимаешь, восемьдесят! Бесполезно. Хуже всего, что папа запретил мне работать. Теперь мне и жить не на что!
Рэй знает, что я ее слушаю, и нарочно говорит погромче. Но с меня хватит. Я сажусь за стойку и снова допиваю ее лимонад.
– Ты должна быть дома, Рэй.
– Знаю.
– Тогда почему ты здесь?
– По правилам мне нельзя находиться вне школы без присмотра взрослых.
– Ну и?..
– Майло – взрослый.
Я стаскиваю Рэй со стула и волочу к машине. Я уже хорошо постаралась, чтобы ее наказали, поэтому не стану говорить папе с мамой о баре – при условии, что сестрица будет хорошо себя вести.
В тот вечер я попросила Дэниела включить «Напряги извилины» – хотела отвлечь его от разговоров о моей сестре. Мы посмотрели четыре серии подряд. Кульминационной была та, в которой ХАОС создает буквально мыслящего[21]робота по имени Гими,[22]чтобы тот проник в штаб КОНТРОЛЯ и похитил доктора Шотвайра, очень важного ученого, охраняемого Максом. Чувствительный Гими вдруг становится хорошим, спасает жизнь Максу, агенту 99 и доктору Шотвайру, а потом убивает своего создателя. Шеф предлагает Гими стать агентом КОНТРОЛЯ, но тот предпочитает остаться в IBM, чтобы познакомиться с другими умными машинами. Предполагалось, что это будет единственная серия с участием робота, однако он так полюбился зрителям, что его привлекали еще несколько раз.
– Обожаю Гими, – сказал Дэниел.
– Кто не обожает?! – воскликнула я, подумав, что он уже забыл о моей родне. Но я ошиблась.
Дэниел нажал на паузу и заявил:
– Я хочу посмотреть, где ты живешь.
Последовали и другие требования, затем переговоры, в результате которых мы с Дэниелом в два часа ночи прокрались ко мне в комнату по пожарной лестнице. Эти школьные выходки настолько его позабавили, что он даже забыл, что я давно не школьница. Дэниел остался на ночь – на четыре часа, вернее, – и утром я выпроводила его из дома по той же пожарной лестнице.
Нетерпение мамы, как и Дэниела, росло, но я стойко держалась. Мне было трудно играть учительницу, однако со временем я стала понемногу вводить в наше общение привычные для меня слова и одежду, так что в конце концов уже никого не играла, только врала насчет своей семьи и работы.
По выходным во время домашнего ареста Рэй носилась по дому в поисках какой-нибудь отдушины для своей бурной энергии. Наконец мама предложила ей покататься на велосипеде и немного смягчила режим. Рэй покатила прямо к Майло, и на этот раз участливый бармен позвонил моему отцу. Родители обсудили сложившееся положение и нашли из него выход.
Обратите внимание: я не присутствовала при следующем разговоре, но допросила все стороны и считаю собранные улики достоверными.
Когда папа с мамой приехали в «Философский клуб», на улице вовсю лил дождь. Рэй прикрепила велосипед к бамперу маминой «хонды» и залезла на заднее сиденье. Родители обернулись и строго на нее посмотрели. Рэй тут же принялась защищаться.
– Вы хотите, чтобы я бросила свое самое любимое занятие! – запричитала она.
– Не надо разыгрывать трагедию, – остановила ее мама.
– Предупреждаю, я не смогу бросить работу.
– Если мы велим тебе бросить, ты бросишь. Как миленькая.
– Вы глубоко заблуждаетесь.
Мама вопросительно посмотрела на отца. Тот кивнул, и она продолжила:
– У нас для тебя есть дело. Это и интересно, и безопасно. Но ты должна понимать, что мы разрешаем тебе только эту работу, никакую другую. Начнешь самовольничать – будешь сидеть дома до восемнадцати лет. Усекла?
– Усекла. Что за работа?
– Мы хотим, чтобы ты проследила за сестрой, – сказал папа.
– Мы должны знать, с кем она встречается, – добавила мама.
Рэй молчала, пока отец излагал ей правила игры.
– Работа не должна мешать твоей учебе. Дома ты обязана быть вовремя. Не важно, куда поедет Изабелл, в восемь вечера ты приходишь домой.
– Раньше было в девять…
– А теперь нет! – отрезала мама. – Тебе еще интересно?
– Поговорим о деньгах, – предложила Рэй.
Пообещав дочери дополнительный доллар в час за риск и сверхурочные, родители заключили с ней сделку.
Сестра шпионила за мной три дня, прежде чем я ее застукала. Должна сказать, удар по моему самолюбию был ничтожен по сравнению с тем, что пережила мама, когда ей открылась правда. Сперва она просмотрела фотографии и даже отметила, что мой друг – красивый, воспитанный мужчина. Но потом Рэй вручила ей последний снимок.
– Мам, только не волнуйся, – предупредила та.
Оливия вырвала из ее рук фото, на котором был изображен вход в офис Кастильо.
– Он что, стоматолог? – спросила мама.
– Да, – ответила Рэй. – Но очень милый…
Ровно через месяц после Нормального свидания № 1 терпение Дэниела подошло к концу. Он поставил мне ультиматум:
– Я хочу познакомиться с твоей семьей.
– Зачем? Они совершенно неинтересные люди.
– Все равно, я требую встречи с твоими родителями.
– Или?
– Что «или»?
– Ну, невыполнение требований обычно чем-то грозит.
– Конечно.
– И чем? – спросила я, надеясь на ответ в духе «Я больше никогда не приготовлю тебе ужин».
– Если в течение недели ты не познакомишь меня с родителями, мы расстанемся.
– Нет, мы расстанемся, если я познакомлю тебя с родителями.
Дэниел закатил глаза и тяжко вздохнул.
– Твои папа с мамой всю жизнь посвятили прекрасному делу. Разве они могут быть такими чудовищами?
– Ты никогда не видел живого учителя?
– Изабелл, это ультиматум. Познакомь меня с семьей – или между нами все кончено.
Видимо, ультиматумами пахло в воздухе, поскольку на следующий день мама поставила мне второй.
– Милая, если ты в течение недели не познакомишь меня с другом, я выслежу его и представлюсь сама.
