class="p1">Он безнадежен. И разговаривать бесполезно.
— Ой, да пошел ты, — с этими словами я бросаю трубку. Но нет, он опять звонит. Да сколько же можно! Ставлю на «беззвучный режим» и снова погружаюсь в работу. У меня сегодня много задач: и прежде всего надо продумать что нужно для запуска новой компании. Конечно желательно еще несколько раз приехать в офис, пообщаться с работниками, только интуиция подсказывает что это может быть опасно.
К вечеру аудиторская компания высылает первый отчет: у Люды с Кириллом все гораздо хуже чем я думала, а это значит, самым идеальным будет вариант, при котором я продам им долю, а затем выпру из своей недвижимости. Теперь главное чтобы они не передумали. Тогда придется судиться, и это будет долгая история.
Вечером Кирилл звонит снова раз пять, но я не беру трубку. Ругаться мне совсем не охота, к тому же ничего путного он мне не скажет. Сдается мне, дела обсуждать логичнее с Людой. Она паровоз в их дурдоме. Но Люде надо остыть после побега Маши.
Закончив со своими делами, уже под вечер, я сажусь на лавочку и, укутавшись в плед, смотрю на темно-синее небо. Рядом тлеют угольки в печи. В этот раз готовит Света, а я отдыхаю. Совсем скоро всех позовут на ужин.
Интересно, когда все мои приключения закончатся? Поскорее бы. Душевные раны я залижу, главное — это вернуть себе ощущение безопасности.
Мое одиночество прерывает Дмитрий. Он подходит ко мне и, очевидно смущаясь, спрашивает:
— Можно с вами побеседовать? По делу.
— Конечно, — киваю на кресло напротив. — Присаживайтесь.
— Извините что прерываю ваше одиночество, но мне надо знать: ваш супруг еще звонил вам?
— Да, звонил, — вообще пересказывать наш разговор у меня нет никакого желания — только позориться. А Дима вызывает у меня глубокую симпатию, и очень не хотелось бы в его глазах выглядеть дурочкой, которая так вляпалась в такую опасную и некрасивую историю. Хотя какая ему разница?
— Это конечно не мое дело, но я должен задать вам один важный вопрос: он интересовался где вы живете? — сквозь полутень смотрю на огромные руки Димы, на его широкие плечи. Он сидит в рубашке, и ему совсем не холодно. Дима совсем не похож на Кирилла, он мне напоминает медведя, страшного, но за которым можно спрятаться.
— Да, требовал назвать адрес, угрожал опекой. Но я не сказала.
— Это абсолютно правильно, он не должен знать где вы сейчас. — в слабом свете угольков лицо Дмитрия становится каким-то нереальным, — Теперь другой вопрос: когда состоится ваша встреча по продаже доли? Насколько я знаю вы планировали встретиться с совладельцами.
— Еще не знаю, может через неделю, юристы готовят документы. Это произойдет если Люда не пойдет на попятную.
Дмитрий задумывается:
— Знаете, если встреча все-таки состоится, она должна проходить в таком месте, куда, во-первых, нельзя пронести ничего запрещенного, а, во-вторых, с вашей стороны должна присутствовать охрана.
— Я вас возьму, — киваю. Я и не думала идти одна. Я же не сумасшедшая.
— Хорошо.
Он поднимается чтобы уйти, но что-то заставляется меня его задержать рядом. Ведь такая обстановка… А вдруг я ему все-таки нравлюсь? И хотя это совсем не дело — клеиться к собственному охраннику, но заставить себя перестать на него реагировать я не могу. Да и чувствую что вроде он и не против.
— Не торопитесь уходить, посидите. Хороший вечер, небо красивое.
И он остается сидеть в кресле, большой и тихий. От жара печки мои щеки краснеют и невозможно догадаться насколько я смущена. Смущена собственными желаниями и смелостью.
Глава 37. Люда
Надо ли говорить, что бестолковый Кирилл вернулся к обеду без какого-либо результата? Опека его послала куда подальше, и он… Разумеется пошел. А что, у него были варианты? Нет бы денег предложить работникам или пригрозить дисциплинарным взысканием, связями в администрации я не знаю или кучей жалоб. Нет!
Явившись в кабинет, со сложным лицом приземляется в кресло и покрутившись в нем, включает компьютер.
— Инга — стерва. — заключает Кирилл, как будто только что это понял. А у меня создается ощущение что я в каком-то «дне сурка». Как ни явится в кабинет, так обязательно на жену жалуется. Сколько же можно! Нет бы перестать быть жертвой. Но ныть конечно же проще.
— Я это давно знаю. Что сказали в опеке?
— Да ничего! Они лентяи! Сказали чтобы я сам разбирался со своей женой. Вот что они сказали! Плевать им и на меня, и на моего сына. Только зря деньги получают! — дальше Кирилла несет по всем кочкам: и опека сволочи, и государство о нем не заботится… Приходится прерывать всю эту тираду:
— Ты лучше скажи, как ты собираешься узнавать где твой ребенок?
— А как я это сделаю? Не в полицию же обращаться? Опека же мне помочь не смогла! — Кирилл готов опустить руки при первой же неудаче. С другой стороны, понять его тоже можно: сдалась ему эта Инга вместе с отпрыском!
— И что ты будешь делать? Так и оставишь ситуацию? — на Кирилла нужны железные нервы.
— Я не знаю что делать. А что тут сделаешь? — в его лице читается если не драматичность, то мученичество как минимум. — Пусть это будет на ее совести. Бог ее накажет за такое отношение!
Я с трудом сдерживаюсь чтобы не подняться с места и не долбануть его дурную голову о клавиатуру. Да что несет этот придурок! Какой бог?! Он вообще в себе?
— Ну так и запишем: о Кирилла вытерли ноги, а он и рад.
— Хватит! Не вытерли, — ага, оживляется, — и я не рад! Я звонил Инге, но толку? Она разговаривать со мной не хочет!
Конечно толку… Потому что есть люди, на чьи претензии никто просто не обращает внимания. Потому что они звучат как невнятная просьба.
— Ты не хочешь найти ребенка? И не хочешь контролировать свою семью, так ведь?
— Так это уже не моя семья! — ну надо же. Уперся.
— Если ты настоящий мужик со стальными яйцами, то ты должен контролировать все: все свои настоящие семьи, бывшие и даже будущие! — ну я конечно тоже загнула, однако на Кирилла это действует. Сжимает губы и утыкается в экран. Молчание. Не любит он когда сомневаются в его мужественности. По крайней мере вслух. А я беру паузу. Пусть подумает о смысле жизни.
Наконец минут через пятнадцать он выдает:
— Как я найду где она живет? Ну как?!
— Очень просто, — пожимаю плечами, — Найми частного детектива, и он найдет и твою жену,
