дела и буду сопровождать тебя……
— Руслан. Не произноси эти слова, больше никому это не нужно, ни тебе, ни мне, хорошо? — я резко оборвала его, потому что от таких соплей у меня вскипал мозг.
— Яна, что нужно сделать, чтобы ты меня простила?
Он никогда не был достаточно уязвим, чтобы кто-то это видел. Несмотря ни на что, он был тем Русланом, который заставлял людей выглядеть пресмыкающимися. Я протянула руку и попыталась коснуться его лица в том месте, где остался шрам.
— Можно ли это восстановить до первоначального состояния? Невозможно, не так ли? Так же, как и мы… не можем стать прежними и счастливыми.
На мгновение хватка Руслана на моей руке ослабла.
— Нет, значит нет. Раз не можешь, теперь ты моя собственность. Будешь делать то, что я хочу, ты должны смириться с тем, что тебя будут лечить, когда и где я скажу! Я хочу, чтобы эти твои глаза зажили, я хочу, чтобы ты жила, ты не можешь умереть!
Он быстро вышел и хлопнул дверью. В соседней комнате доктор увидел мрачное, угрюмое лицо.
— Руслан, заключение готово!
— Что вы скажете о шансах на операцию?
— Я произвел тщательную оценку с помощью иностранных специалистов, шансы на успех составляют всего 50 %.
— Хорошо, мы прооперируем её завтра! Деньги не проблема, я отдам любые!
— Но……
Доктор был немного удивлён, что Руслан вдруг согласился.
— Руслан, если операция не будет успешной, Яна может остаться овощем на всю оставшуюся жизнь!
Они внимательно осмотрели тромб, который сформировался в результате того, что сгусток крови не рассосался, и оказалось, что давление пошло на зрительный бугорок, а в радиусе района операции есть возможность повреждения гипоталамуса и гипофиза! Если операция состоится, то в случае неудачи Яна не проснётся до конца жизни.
Врачи не могли принять единоличное решение по этому вопросу, они должны были спросить у пациентки, чего хочет она.
— Чем она отличалась от овоща на данный момент?
Её отношение к нему было холодным, и она не испытывала к никаких эмоций, но это всё ничто по сравнению с тем, на сколько сильно эта женщина не хочет жить. Руслан предпочёл бы ухаживать за овощем, а не смотреть, как она добивает сама себя равнодушием.
— Это я должен спросить у Яны, мы обязаны знать, чего она хочет! В противном случае, соглашение о риске операции……
— Я подпишу его. Доктор, я подпишу! — мне уже порядком надоело слушать разговоры о себе из-за двери, поэтому я вошла.
— Но……
Доктор немного волновался, ведь это была, по крайней мере, человеческая жизнь. Я возилась с ручкой для подписи на столе.
— Передайте соглашение о рисках.
В тот момент, когда врач уже собирался передать договор, Руслан вдруг выхватил его и зарычал на врача.
— Выходите!
Врач ушёл, не смея произнести ни слова. Руслан в ярости хлопнул договором по столу.
— Тебе обязательно делать это со мной?
— Руслан, скажи, пожалуйста, где подписать, я не вижу….
Он выбил ручку из моей руки. Ручка упала на пол, я встала на колени и ощупала ковёр руками. Руслан, наверное, никогда раньше не видел, чтобы я выглядела такой уязвимой. В этих отношениях мы когда-то были равны. Я была женой, которая заботилась о совместном быте, а он был мужем, который заботился обо мне. Мы мечтали о красивом будущем, и он обещал мне всю жизнь. Но теперь мы, словно, по разные стороны баррикад, а лодка, на которой мы плыли, разбилась вдребезги об утёс, под названием «предательство».
— Встань!!! — голос мужчины дрожал, но я не смогла распознать эмоцию.
А он, в действительности, никак не мог смотреть на меня, стоящую на коленях.
— Яна! Вставай!
Я дотронулась до ручки, затем взяла её и медленно встала.
— Руслан, помоги же мне, твою мать, подписать эти чёртовы документы!
— Мне тяжело смотреть на тебя в таком состоянии! — глаза Руслана были уже полными слёз — Яна, девочка, давай после операции заживём новой жизнью, хочешь, даже уедем из этого проклятого города, у нас хватит денег на безбедную старость!
— Руслан, доктор говорит, что нельзя терять время. Если со мной что-нибудь случится во время операции, пожалуйста, позволь мне уйти без боли, не стоит оставлять меня для искусственного поддержания жизни.
— Что ты сказала?
— Дай мне умереть. Я слышала, что существует определенный препарат, который останавливает сердце.
— Заткнись! Заткнись уже! Я не дам тебе умереть! Я найду тебе лучшего врача. Может, хватит на меня сердиться?
— Выслушай меня! Когда я умру, я хочу, чтобы ты наказал Мону. Пусть она будет наказана так, как заслуживает, по закону. Не пачкай об эту шваль свои руки. У Паши есть все доказательства, он тебе отдаст их… ради меня.
— Яна!
Я должна была сказать то, что говорила. Каким бы не был омерзительным этот мужчина, но он единственная моя семья на всём белом свете.
— Если я умру, ты обязан позаботиться о семье Светланы и сделать всё возможное, чтобы загладить свою вину перед ними. У неё три дочки, которые попали в приют, знай, это теперь твоё бремя и только ты сам обязан его нести! И…. Никогда не приближайся больше ко мне, даже на том свете, я не хочу тебя видеть!
— Яна, послушай, если ты идёшь на операцию с целью умереть, я буду рядом с тобой, но чёрт возьми, не приказывай мне, что делать после смерти!
Я слышала, как Руслан разорвал договор пополам, а после сказал доктору:
— Отвезите мою жену в оборудованную комнату! Не выпускайте и не впускайте никого без моего приказа! — дверь с шумным звуком захлопнулась.
Голос доктора звучал низко, когда он взял меня за руку:
— Яна, пойдём домой.
Поехать домой? Чего мне не хватало последний год, так это нашего маленького домика, в котором всегда пахло пирогами и уютом. Я провела там самые счастливые и самые несчастные моменты своей жизни, но плохое быстро забывается, а хорошее остаётся
